Он соскользнул с подоконника и коснулся ногами карниза. Доротея, стоявшая позади человека, работавшего у ямы, хотела дать знак своему товарищу. Но было уже поздно. Чужой человек, увидев странную фигуру, повисшую на стене, отбросил мотыгу и спрыгнул в яму.
Кентэн, занятый своим делом, не мог видеть того, что происходило внизу. Он перекинул веревку через решетку окна, а оба конца спустил вниз но стене и утесу. С таким приспособлением спуск был совсем не труден.
Доротея, отведя взгляд от Кентэна, посмотрела на человека в яме и едва удержалась от крика, когда увидала, что тот, опираясь на камень, медленно прицеливался в Кентэна.
Что делать? Окликнуть Кентэна? Но этим только ускоришь события и выдашь свое присутствие.
Доротея, одним прыжком подскочив к камню, стоявшему у края ямы и закрывавшему раньше вход в нее, с разбега, изо всех сил, толкнула его. Камень упал на свое место, придавливая ружье и того, кто сидел в яме.
Она устремилась навстречу Кентэну и подбежала к нему в тот самый момент, когда он спрыгнул на землю.
- Скорей... скорей... Надо спасаться. Ошеломленный Кентэн тянул за конец веревки, бормоча:
- В чем дело? Откуда ты узнала, что я здесь?
- Без разговоров! Скорее... Тебя видели... Нас будут преследовать.
- Что ты говоришь? Нас преследовать? Кто?
- Какой-то тип, переодетый в крестьянина. Он там, в яме. Он подстрелил бы тебя, как рябчика...
И прежде чем сидевший в яме успел поднять камень над собой, они оба побежали по оврагу и скрылись в лесу.
Минут через двадцать они добрались до ручья, пошли по воде и вышли из нее лишь там, где был каменистый берег, на котором не могло остаться следов.
Кентэн приготовился было снова бежать во всю прыть, но Доротея вдруг остановилась и начала хохотать.
- Что с тобой? - спросил Кентэн.
Она все хохотала, чуть не до судорог. Личико покраснело, а из смеющегося рта сверкали белизной прекрасные зубы. В конце концов она кое-как сумела пролепетать:
- Цилиндр... сюртук... а ноги босые...
В тишине леса, нарушаемой лишь трепетанием листьев на деревьях, звонко разносился ее свежий и молодой смех.
Кентэн, большой, нескладный парень лет шестнадцати, с бледным лицом, большим чуть не до ушей ртом, широко расставленными ушами и почти бесцветными белокурыми волосами, но с восхитительными черными ласковыми глазами, стоял перед ней и радовался, что эта вспышка веселости ослабляет вспышку гнева.
Вдруг, резко оборвав смех, она бросилась на Кентэна и стала бить его, ругая и осыпая упреками.
- Негодяй! Разбойник! Ты вздумал воровать?! Ему, видите ли, мало жалованья, получаемого в цирке. Ему нужны еще деньги, чтобы покупать цилиндры, которые он привык носить. Что ты там стянул? Мародер! Рассказывай.
Излив свой гнев, она двинулась вперед и жестом приказала Кентэну следовать за ней. Тот, сконфуженный, запинаясь, начал говорить:
- Собственно говоря, тебе мало что надо рассказывать. Ты, как всегда, сама обо всем догадалась... Ну, конечно, вчера вечером я влез в окно. Попал в уборную в конце коридора, который вел в залы нижнего этажа. Выглянул никого. По лестнице я поднялся в другой коридор. Из него двери во все комнаты. Осмотрел все. Ничего. Либо картины, либо очень тяжелые вещи. Я спрятался под диваном в одной из комнат, откуда можно было видеть, как в маленькой зале танцевали. Разошлись поздно. Очень шикарная публика... Наконец, в будуар, где я был, пришла дама. Она сняла свои драгоценности и положила в шкатулочку, а шкатулочку в маленький несгораемый шкафчик с секретным замком... Но, отпирая шкаф, она вслух произнесла буквы, на которые ставила замок: Р. О. Б. Ну и когда она вышла в другую комнату, мне было очень легко открыть шкаф... Потом... я подождал рассвета... я не хотел спускаться в темноте...
- Покажи,- приказала Доротея.
Он протянул руку. На ладони лежала пара сапфировых серег. Ее глаза заблестели, и слегка изменившимся голосом она прошептала:
- Сапфиры! Да, это очень красиво. Небо иногда бывает таким, ночью... Вот такое, темно-голубое и полное света...
В это время они подошли к дереву, у которого было прислонено чучело, на котором висела куртка Кентэна. Вчера вечером он снял с чучела сюртук и высокую шляпу и облачился в это нелепое одеяние, чтобы его не могли узнать. Он приостановился, переоделся в свой обычный костюм и догнал Доротею, все еще с восхищением рассматривавшую сапфиры.
- Возьми их себе, Доротея. Ты знаешь, я не вор и если сделал это, то только для тебя... Я знаю, как туго иногда тебе приходится... Слушай, Доротея, я сделаю для тебя все, что бы ты ни захотела... Она взглянула на него.
Читать дальше