Морис Леблан - Побег Арсена Люпена

Во время этой речи обвиняемый сидел, заложа ногу за ногу, ссутулившись, уронив руки. При свете зажегшихся ламп было видно, что он страшно худ: впалые щеки, выступающие скулы, землистый цвет лица, покрытого красноватой сыпью и обрамленного редкой клочковатой бородой. Тюрьма явно надломала и состарила Люпена. Куда девалась его стройная фигура и свежее лицо, знакомые публике по снимкам в газетах!

Он, казалось, не слышал обращенного к нему вопроса. Его пришлось повторить дважды. Тогда он поднял глаза, задумался и наконец с явным усилием пробормотал

- Бодрю, а зовут Дезире.

Председатель не мог удержаться от смеха:

- Я не совсем понимаю выбранный вами способ защиты, Арсен Люпен. Если вам вздумалось разыгрывать из себя дурачка, воля ваша. Что же касается меня, я приступлю к делу, не обращая внимания на ваше кривлянье.

И он принялся во всех подробностях описывать преступления, вменяемые в вину Люпену. Иногда он задавал вопрос обвиняемому. Тот либо ворчал что-то невнятное, либо вовсе не отвечал.

Приступили к допросу свидетелей. Одни из них давали серьезные показания, другие говорили о пустяках, причем все без исключения противоречили друг другу. Эта атмосфера неясности царила в зале суда до тех пор, пока не был вызван главный инспектор полиции Ганимар, чье появление возбудило всеобщий интерес.

Впрочем, сначала старый полицейский несколько разочаровал публику. Вид у него был не то чтобы робкий - ему доводилось участвовать и не в таких процессах, - но какой-то беспокойный, неуверенный. Он то и дело с явным смущением оборачивался в сторону обвиняемого. Вцепившись обеими руками в трибуну, он рассказывал о происшествиях, с которыми ему пришлось столкнуться, о погоне через всю Европу, о прибытии в Америку. Его слушали с такой жадностью, будто он повествовал о каких-то необыкновенных приключениях. Но в конце показаний, уже намекнув на свои беседы с Арсеном Люпеном, он дважды запнулся, словно не решаясь продолжать речь.

Было ясно, что его одолевает какая-то подспудная мысль. Председатель суда сказал ему:

- Если вы чувствуете себя неважно, не лучше ли вам прервать показания?

- Нет, нет, вот только...

Он снова запнулся, внимательно оглядел человека, сидящего на скамье подсудимых, и продолжал:

- Я прошу позволения рассмотреть обвиняемого поближе, мне кажется, что здесь что-то неладно.

Он подошел поближе, посмотрел на него еще внимательней, еще сосредоточенней и, обернувшись к членам суда, торжественным тоном произнес:

- Господин председатель, я утверждаю, что человек, сидящий вот здесь, напротив меня, не является Арсеном Люпеном.

После этих слов в зале воцарилась полная тишина. Озадаченный председатель крикнул:

- Что за ерунду вы мелете? Вы с ума сошли?

Инспектор спокойно продолжал:

- Не спорю, с первого взгляда можно обмануться: какое-то сходство между этим человеком и Люпеном существует. Но достаточно как следует приглядеться - и вы увидите, что нос, рот, волосы, цвет кожи - все это принадлежит не Люпену. А глаза! Да это же глаза алкоголика! А Люпен никогда не был пьющим.

- Хорошо, хорошо, но объяснитесь толком. К чему вы клоните?

- Да разве я знаю? Он подсунул вместо себя какого-то пропойцу, которому вы собираетесь вынести приговор. Добро, если бы он оказался хотя бы его сообщником!

Со всех сторон зала послышались возгласы, крики и смех столь неожиданный поворот дела изрядно взбудоражил публику. Председатель велел пригласить следователя, директора тюрьмы и надзирателя и на время прервал заседание.

Когда же оно возобновилось, мсье Бувье и директор, всмотревшись в обвиняемого, заявили, что они находят лишь отдаленное сходство между ним и Арсеном Люпеном.

- Но кто же тогда этот человек? - вскричал председатель. - Откуда он взялся? Как попал в руки правосудия?

Ввели двух надзирателей Санте. И те, ко всеобщему удивлению, признали в нем заключенного, которого поочередно стерегли и выводили на прогулку.

Председатель облегченно вздохнул. Но один из надзирателей уточнил:

- Да, да, мне кажется, что это он.

- Вам кажется пли вы уверены?

- Да я его. Черт побери, едва видел. Мне передали его вечером, и с тех пор он два месяца только и делал, что лежал лицом к стене.

- А что было перед этим?

- Перед этим он занимал камеру № 24.

Директор тюрьмы пояснил.

- После попытки побега мы перевели заключенного в другую камеру.

- А вы сами, господин директор, видели его в течение этил двух месяцев?