- Но каким образом?
- Сигара была спрятана среди провизии, в куске хлеба, например, или в картофелине.
- Это невозможно. Мы разрешили ему получать провизию из ресторана только затем, чтобы поймать его с поличным, но пока нам ничего не удалось найти.
- Сегодня вечером нам придется поискать ответ Люпена. А пока подержите его вне камеры. Я отнесу записку следователю, и, если он со мной согласится, мы переснимем ее, а через час подсунем в ящик стола новую сигару той ясе марки с оригиналом послания. Люпен ни о чем не догадается.
Когда Дюбуи в сопровождении инспектора Дьёзи вернулся вечером в тюремную канцелярию, его разбирало любопытство. В углу, на печке, громоздились три грязные тарелки.
- Он успел поужинать?
- Да, - ответил директор.
- Дьёзи, потрудитесь-ка измельчить остатки макарон и раскрошить кусочки хлеба... Ничего?
- Ровным счетом ничего.
Мсье Дюбуи обследовал тарелки, силку, ложку и нож, обычный тюремный нож с тупым лезвием. Повертел его рукоятку влево и вправо. Она подалась и стала отвинчиваться. Рукоятка оказалась полой, и там был клочок бумаги.
- Не очень-то хитрая уловка для такого плута, как Арсен. Но не будем терять время. Вам, Дьёзи, придется сходить в ресторан и навести там кое-какие справки.
Потом он прочел:
"Я полагаюсь на вас, Н. Р. будет следовать на некотором
расстоянии каждый день. Я выйду навстречу. До свидания,
мой дорогой и нежный друг".
- Наконец-то можно считать, - воскликнул Дюбур, потирая руки, - что дело сдвинулось с места. Небольшое содействие с нашей стороны - и побег удастся... в той мере, в какой это необходимо для поимки сообщников.
- А что, если Арсен Люпен выскользнет у нас из рук? возразил директор.
- У нас будет достаточно людей, чтобы этого не случилось. А если он окажется чересчур прытким, то, черт возьми, тем хуже для него. Что же касается его шайки, то, если главарь молчит, мы заставим разговориться сообщников. Арсен Люпен и впрямь предпочитал держать язык за зубами. Уже который месяц следователь Жюль Бувье бился над ним, но все понапрасну. Допросы превратились в пустую перепалку между следователем и мэтром Данвалем, одним из светил адвокатуры, который, впрочем, знал о своем подзащитном не больше, чем другие.
Время от времени Арсен Люпен снисходительно бросал:
- Не стану отпираться, господин следователь: ограбление Лионского банка, кража на Вавилонской улице, выпуск поддельных банкнот, история со страховыми полисами, кражи со взломом в замках Армениль, Гуре, Амблевен, Малаки и Гроселье - все это дело рук вашего покорного слуги.
- В таком случае не могли бы вы объяснить...
- Не нахожу это возможным. Я признаюсь сразу во всем и даже в том, о чем вы и не подозреваете.
Доведенный до отчаяния, судья перестал его допрашивать. Но узнав о двух перехваченных записках, возобновил допросы. И теперь Арсена Люпена ежедневно, в полдень, доставляли из тюрьмы в префектуру полиции в тюремной карете, вместе с несколькими другими заключенными. Они возвращались в Санте часам к трем-четырем.
И вот однажды Арсену пришлось проделать обратный путь в одиночку, потому что остальных заключенных еще не успели допросить. Он поднялся в пустую карету.
Эти тюремные колымаги, называемые в просторечии "корзинками для салата", разделены внутри продольным коридором, в который открываются двери десяти отсеков - пять слева и пять справа, - отделенных друг от друга параллельными перегородками. В каждом отсеке - узкое сиденье для одного узника. Муниципальный надзиратель, сидящий в конце коридора, наблюдает за всеми отсеками.
Арсена поместили в третью клетушку справа, и тяжелая повозка тронулась. Он понял, что они миновали Часовую набережную и сейчас проезжают мимо Дворца правосудия. Подождав, когда карета окажется посреди моста Сен-Мишель, он попробовал нажать правой ногой на заднюю перегородку своего отсека. Тотчас же раздался щелчок, и перегородка мало-помалу сдвинулась в сторону. Арсен увидел, что он находится как раз между двух колес.
Он выжидал, все время поглядывая в образовавшийся проем. Колымага поднималась по бульвару Сен-Мишель. На перекрестке Сен-Жермен ей пришлось остановиться - впереди пала кляча, запряженная в подводу. Движение застопорилось, фиакры и омнибусы запрудили проезжую часть.
Арсен Люпен просунул голову в проем. Рядом стояла еще одна полицейская карета. Он подался вперед, нащупал ногой спицу большого колеса и спрыгнул на землю. Заметив его, кучер соседнего экипажа расхохотался, а потом опомнился и поднял крик. Но голос его потонул в грохоте экипажей, которые возобновили движение. Впрочем, Арсен Люпен был уже далеко.
Читать дальше