Ю Несбё - Макбет

Сейтон остановил машину перед входом в «Инвернесс», и Макбет уже открыл дверцу, собираясь выйти, когда услышал по радио голос Тортелла.

– Сделай погромче, – попросил он, закрывая дверцу.

«…Чтобы опередить вредоносные слухи и из уважения к вам, дорогие горожане – ведь вы имеете полное право знать, кем являются ваши избранники, – я решил сегодня рассказать вам о непродолжительном романе, который случился у меня пятнадцать лет назад. Плодом этих отношений стал мой внебрачный сын. Получив согласие заинтересованных лиц, то есть матери моего сына и моей законной супруги, я скрыл это от общественности. Я не терял контакта с моим сыном и его матерью и обеспечивал их из моих частных доходов. К решению не делать этот случай достоянием общественности я пришел в результате долгих и тщательных размышлений и постарался учесть интересы всех сторон. В то время я не имел никаких официальных обязательств перед городом и не должен был нести ответственность ни перед кем, кроме меня самого и моих близких. Сейчас обстоятельства изменились, поэтому я считаю правильным обнародовать эти сведения. Мать моего сына серьезно больна, и с ее разрешения два месяца назад сын переехал ко мне. На протяжении этого времени Каси сопровождал меня на различные официальные мероприятия, где я представлял его как моего сына, что, как это ни парадоксально, породило совершенно нелепые сплетни. Как известно, люди не склонны верить правде. Пятнадцать лет назад я был неверен своей жене – гордиться тут нечем, однако исправить это невозможно, и единственное, что я могу сделать, – это попросить прощения у моих близких. Впрочем, я также не смогу никого убедить в том, что моя личная жизнь не имеет никакого отношения к моим управленческим способностям. Все, что я могу, – это надеяться на ваше доверие, подобное тому, которое я проявляю, обнародуя наиболее личные и болезненные подробности некоторых страниц моей жизни. Да, в ней есть моменты, которыми гордиться не стоит, но кое-чем я все же горжусь. Например, моим пятнадцатилетним сыном Каси, который вчера вечером попросил меня сделать то, что я сейчас и делаю – рассказать всему городу, что я его отец. – Тортелл глубоко вздохнул, а потом чуть дрожащим голосом добавил: – А он мой сын, – он кашлянул, – и еще он пожелал мне победы на выборах. – Он умолк.

Из колонок послышался женский голос, и, судя по всему, рассказ Тортелла растрогал и диктора:

– Вы выслушали признание бургомистра Тортелла. А сейчас – новости. Нам только что сообщили о сильном взрыве в Четвертом округе, а именно на верхних этажах казино «Обелиск». Об убитых или раненых пока не сообщается, однако…

Макбет выключил радио.

– Твою мать, – коротко сказал он и расхохотался.

Откинувшись на подушки, Леди выставила из-под халата ногу и покачала ею перед Макбетом, сидевшим на низенькой скамеечке возле кровати. Рядом с кроватью Леди повесила два красных платья. Макбет погладил тонкую щиколотку и гладко выбритую лодыжку.

– Значит, Геката знал, что мы планируем покушение. А он не сказал, кто на нас настучал?

– Нет, – ответила Леди, – но он сказал, что если мы будем вести себя должным образом, то сделает тебя моим Тифоном.

– Тифоном? Это еще кто?

– Один прекрасный древний грек, которому подарили вечную жизнь. Но он еще сказал, что если мы не начнем слушаться, то он убьет нас, как собак, не поддающихся дрессировке.

– Хм. Кроме Тортелла, сболтнуть было некому.

– Любимый, ты уже в третий раз это говоришь.

– Этот слизняк мало того что стукач. Мальчишка и правда его сын. Теперь вопрос лишь в том, захотят ли избиратели, чтобы во главе города стоял этот похотливый развратник.

– Но ведь он всего один раз сходил налево, да и то пятнадцать лет назад, – возразила Леди. – И сам Тортелл еще тогда признал это, попросил прощения, а потом еще и содержал мать с сыном. Сейчас же, когда она заболела, наш святой Тортелл забрал мальчика к себе. Любимый, народ будет на него молиться. Он совершил ошибку, которую большинство согласны простить, раскаялся и показал себя достойным человеком. Теперь Тортел и сам словно бы народа. Это признание – гениальный ход, они толпой пойдут за него голосовать.

– Ну хорошо. Значит, Тортелл будет баллотироваться и наверняка победит. Что будем делать?

– Да, что будем делать? Сначала – самое важное. Джек, какое платье посоветуешь?

– Испанское. – Джек переставил чашку Леди с подноса на тумбочку.