Виктор Леденев - Вьетнамский коктейль

Сигнальная система вокруг базы была электронной, хотя и не очень сложной, вроде той, что применяют наши "погранцы" на границах "железного занавеса". Словом тронь или разорви контакт в каком-нибудь месте - взвоет сирена, пульт укажет с точностью до метра, где это произошло. В общем, детский сад, но это и понятно - база являлась резервной и постоянного участия ни в каких действиях не принимала - нечто вроде скорой помощи, когда рядом нет настоящего врача. Но система не давала возможности проникнуть на базу незаметно, пульт управления наверняка в здании, а до него надо еще добраться...

Оставалось одно - отвлекающий маневр и его должны были вьетнамцы. И принять бой со всей охраной базы, так что шансов уцелеть у них практически не было. У нас же их не было совсем. Они погибнут за свое правое дело Ленина, Сталина и Хо-Ши-Мина, а вот нам гибнуть за их правое дело вовсе и не хотелось, но у нас был приказ и все. На этом все сомнения и дискуссии убирались прочь.

В системе огневой защиты база была одна малюсенькая оплошность, и мы хотели ее использовать. Две из сторожевых вышек находились по разные стороны небольшого холма и вполне могли помочь друг другу огнем, однако третья отстояла от этих двух метров на 200, и этот самый холмик создавал мертвую зону для ее пулеметов. Тут нам и придется прорываться на территорию база, пока вьетнамцы будут имитировать нападение в другом конце аэродрома.

Короче, план не отличался ничем оригинальным и был прост, как грабли. Единственная трудность состояла в том, чтобы убедить вьетнамцев не бить по вертолетам. Они были весьма удивлены - налет на базу, а вертолеты беречь? Не знаю, что уж там им растолковывал их командир, но, судя по всему, убедил их. Потом наступила наша очередь, обсудить дела наши невеселы. От линии защиты до казармы было примерно 100 метров и столько же от казармы до вертолетов. Одна из "Хью Кобр" оказалась ближайшей, затем два "Хока" и еще две "Кобры". Стометровку я бегал за 13 секунд. Не мировой рекорд, но для прицельной стрельбы не очень удачная мишень.

Понедельник, 3 часа утра

вспомогательная база вертолетов армии США.

Согласно писателю Ефремову - час Быка, наилучшее время для плохих дел. Ну а наше дело назвать хорошим можно было только с большой натяжкой и то только с точки зрения марксизма-ленинизма. Пока мы по очереди протискивались через дыру, именуемую входом в убежище, было уже светловато. В ход быстро пошли тюбики с краской и скоро мы стали похожи на племя команчей, выступивших на тропу войны, а вьетнамцы после недельной отсидки в своей норе были достаточно грязными и без маскировки. Рюкзаки мы оставили в кустах возле убежищ и быстро разобрали портативные рации - единственная связь между группами, быстренько проверили на прием и вырубили до самых крайних случаев.

Сашка поднял вверх обе руки с растопыренными пальцами: "Идем все". Разговаривать и обсуждать что-либо времени уже не было. Оставалось действовать. Вьетнамцы скоро свернули в сторону, на их лицах нельзя было увидеть и намека, что идут они почти наверняка без надежды вернуться - их задача продержаться, как можно дольше, прежде чем их успеют ухлопать. Наши жизни тоже были сейчас в их руках, оставалось надеяться только на этих маленьких солдат с "калашами" и гранатометами.

Мы, проклиная всякую грязь на свете, подползли к самой линии ограждения. Вот она - тронь и через полминуты ты уже будешь не человеком, а трупом. Наконец ударили гранатометы. Одна мина абсолютно точно накрыла ближнюю от нас точку, вторая попала в основание, но точка не повалилась, а продолжала косо стоять и ответила длинной очередью из М-60. Но работал только один пулемет и не в нашу сторону. Ждать, пока вьетнамцы окончательно заткнут ему глотку, было нечего и в мы вчетвером, пригибаясь за маленьким пригорком, рванули к охранной линии. Удар ножа и... ничего, вьетнамцы успели ее повредить, а эта система дважды не срабатывала. Пилоту мы оставили автомат и приказали не высовываться и в бой не ввязываться, появиться, если только сами не вызовем его по рации. Итак, у нас осталось два "калаша" и "драгунка" с оптикой для прикрытия. Ничего, жить можно. Справа, со стороны вьетнамцев пальба разгорелась нешуточная, видимо подоспели мобильные патрули. Мы выжидали, чтобы как можно патрулей ввязались в эту драку. Палили все, даже с дальних концов аэродрома без всякого успеха - палили, чтобы спрятать страх. Утробно ухнул еще раз гранатомет, и вторая ближняя точка превратилась в кучу горящих обломков. Теперь у вьетнамцев была еще более сложная задача - укрепиться на месте бывших огневых и прикрывать наш бросок к казармам. Удивительно было то, что из казармы никто не выскочил, чтобы ввязаться в эту заваруху. Или пилоты слишком ценили свою жизнь, чтобы подвергать ее опасностям, не имеющим отношения к их профессии, или решили забаррикадироваться и превратить казарму в опорный огневой пункт.