Наталья Андреева: Нить Ариадны

– Что ж, Ариадна Витальевна, – сурово сказал мент, взяв лист с моими показаниями. – Мы в основном закончили… Кстати, когда вы приехали, дом был заперт изнутри или открыт?

Я чутко уловила паузу. Это была ловушка. Он ведь уже об этом спрашивал!

– Разумеется, у меня есть ключи. Но дверь оказалась открыта.

– Кроме вас, у кого-нибудь еще есть ключи?

– А какое это имеет значение, если дом был не заперт? – искренне удивилась я.

– Сейчас, возможно, не имеет, – всерьез разозлился он, – потому что следов насильственной смерти не обнаружено. Но после того, как сделают вскрытие, мне, наверное, придется допросить вас еще раз.

Я прекрасно знала, что мы еще увидимся. Я бы и сегодня ему все рассказала, честное слово! Но он ведь так занят. Очень может быть, сегодня кто-то еще повесился. Или утопился. Мир так ужасен, что у него, у мента, много работы. Я не смела больше отнимать у него время, поэтому промолчала. У меня-то, в отличие от него, полно свободного времени. То есть все мое время свободно. И я готова встретиться с ним еще раз, вне зависимости от результатов вскрытия. Потому что есть повод.

До того, как здесь повесилась моя мать, в этом доме случилось еще кое-что. И тоже из разряда криминала. О! Это очень длинная история! Или очень короткая, всего в одну сказку с плохим концом, такие не рассказывают детям. Но сказки для взрослых почти всегда заканчиваются плохо.

– До встречи, Ариадна Витальевна!

– До встречи, – легко согласилась я.

– На всякий случай: меня зовут Павел… – Он сделал крохотную паузу, из чего я поняла, что со мной хотят познакомиться поближе. – Юрьевич.

Боясь мужчин, я изучила их досконально. По величине паузы, которую они делают, представляясь, можно судить о степени их интереса: легкий флирт или приглашение на ужин. Это надо пресекать сразу:

– Очень приятно. Ариадна Витальевна.

– Ну, знаете! – Его лицо пошло пятнами.

– Я знаю. Не надо так волноваться, Павел Юрьевич. – Я сразу установила дистанцию: не сделала паузы между «Павел» и «Юрьевич», как он того хотел. Ни малейшей. – Вы хотите любыми способами доказать, что я убила свою мать, а я этого не делала, но доказывать ничего не буду. Почему правда нуждается в доказательствах, а ложь нет? Лжи почему-то все и так верят. Можете объяснить почему?

– Я не собираюсь вам ничего объяснять! – рявкнул он. – Если вы еще не поняли: вас допрашивают!

– Тогда это надолго, – печально вздохнула я.

Мне стало его жаль, честное слово. Хромой щенок стоял у ведра с водой и с жалостью смотрел на того, кто его утопит.

Сразу скажу: занятие это бесполезное. Врать я не умею и даже не пытаюсь этого делать. Но все давно уже уверены, что правду не говорит никто, никогда и нигде, поэтому и меня подозревают Бог знает в чем. В глупости, высокомерии, цинизме… Я уже перечисляла, см. выше.

Я их прощаю. Ау, слышите? Я вас прощаю! Вы в этом не виноваты! Что вообще взять с людей, которые ежедневно видят рекламу? Если не видят, то слышат. Если не слышат, то она дышит им в спину, настырно лезет в их мобильные телефоны, в электронную почту, в общем, в мозг. Она вся – сплошная ложь. Люди не виноваты, что заодно с ней подозревают во лжи всех и вся. Они ведутся на рекламу, а потом плюются от омерзения. И опять ведутся. И вновь плюются. И опять… Есть ли этому конец? Время покажет, но пока отчего-то не показывает. Это норма жизни: подозрительность.

А у мента еще и работа такая. И повод есть! Поэтому в нашу вторую встречу у него в кабинете он вцепился в меня намертво. Во-первых, сказал:

– Вы меня обманули, Ариадна Витальевна.

– ?..

– Воспользовались тем, что я здесь недавно и еще не вошел в курс дела. – Должно быть, его предшественника уволили за взятки. Или он даже сел. – У вашей матери, оказывается, была причина, чтобы покончить с собой!

– А я разве говорила, что нет?

– Вы говорили, что у нее не было проблем с мужчинами.

– А разве были?

– Как вы тогда объясните, что пару месяцев назад, в начале мая, умер ее любовник? Умер при весьма загадочных обстоятельствах.

Я сразу поняла его взгляд: готовь деньги. Моя мать очень ловко умела это устраивать, а я не умею совсем. Но, видимо, придется научиться.

– Это были не загадочные обстоятельства.

– А что же тогда?..

Я пожала плечами:

– Он умер, и все. Согласна, что смерть сама по себе загадочна. Но только не обстоятельства. Моя мать все-таки писательница. Слова «загадочно» и «обстоятельства», как она бы сказала, из разных весовых категорий.