Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

Совершенно неожиданно всплыл в сознании недавний разговор с Мошкиным в салоне служебной «Волги». Это вызвало улыбку на лице депутата и позволило немного расслабиться. Сбросить накопившееся внутреннее напряжение.

— Прав ты оказался, — сказал Федор Павлович, открыто взглянув в лицо собеседника. — Веселый денек предстоит.

— Тебе не страшно, Лавр? — В голосе Мошкина зазвучали зловещие интонации. Он осторожно шагнул по направлению к Лаврикову.

Но Лавр беспечно покачал головой.

— Опасности-то старинные, как мир, — презрительно поморщился он. — Проходили такие.

— Возвращаться не страшно? В ту же воду?

— Страшно, — все-таки честно ответил Федор Павлович после паузы. — Но… Как бы объяснить? Цели сейчас совсем другие. И видит Бог, во имя чего приходится возвращаться.

— Во имя чего? — не отставал Санчо.

Лавр молча обогнул Мошкина и вернулся на свое изначальное место. С размаху плюхнулся на диван и отбросил голову назад. Теперь его широко раскрытые глаза уставились в потолок. Объяснить ход собственных мыслей даже такому проверенному человеку, как Александр, оказалось и в самом деле не просто. Может, по причине того, что Лавриков и самому себе не мог сейчас растолковать что-то.

— Не ради же денег, Санчо, — наконец изрек он, закрывая глаза. — Скорее против денег… Уж очень они цинично хотят править… Мне такая узда противна.

— Ладно. — Мошкин не мог не заметить усталости босса. — Ля-ля заканчиваем. Я — с тобой… — с чувством заключил он и решительно направился к выходу.

Лавриков не стал его удерживать. Всему свое время. Договориться о деталях они успеют и завтра. Хлопнула дверь кабинета, а Федор Павлович так не открыл глаз. Он видел перед собой образ спящей королевы.

В комнате на первом этаже дачи, где недавно происходил ужин на скорую руку, осталась одна Клавдия. Она уже убрала со стола всю посуду и сейчас была занята тем, что аккуратно сметала со скатерти крошки. Розгина подняла голову, прерывая свои хлопоты по хозяйству, и заметила в тусклом свете спускающегося по лестнице бойфренда. За время отсутствия Александра Клава успела о многом поразмыслить. И в частности, о той перемене, что произошла сегодня в настрое Лаврикова. Розгину это даже не настораживало, а пугало.

Она бросила тряпку на стол и, уперев руки в бока, молча дождалась приближения своего суженого. Санчо сразу заметил неадекватный настрой женщины.

— Чего? — Он с опаской остановился на всякий случай на почтительном расстоянии от Клавы. Как известно, береженого Бог бережет.

— Иди-ка за мной… — Розгина неопределенно мотнула головой и направилась к выходу на крыльцо.

Мошкин покорно поплелся за ней. Видать, доля у него такая незавидная. Все время ориентироваться на чьи-то непонятные ему желания. Клавдия вышла во двор и энергично зашагала куда-то в темноту. Остановилась только возле чернеющего в синей мгле сарая и порывисто распахнула покосившуюся дверь. Зажгла внутри сарая сиротливую лампочку. На траву перед строением упал квадрат света, в котором и счел за благо остановиться следующий по пятам Клавы Санчо.

— Клав, да чего ты? — недоумевал Александр.

— Сейчас, погоди, мой хороший… — ласково пропела она и скрылась в недрах ветхого сарая.

Заходить следом за ней Мошкин не стал. Нерешительно переминался с ноги на ногу, оставаясь на свежем воздухе, и внимательно прислушивался к происходящему. В сарае раздался грохот неизвестного происхождения, затем тихие чертыханья Клавдии. На мгновение все смолкло, и до слуха Александра не доносилось ни единого звука. Он даже слегка обеспокоился таким нетипичным явлением. Но Розгина объявилась. Она показалась в световом пространстве, толкая впереди себя старое, местами уже поржавевшее инвалидное кресло. Со своей странной добычей женщина вышла на улицу и гордо выпятила грудь колесом.

— Вот я чего, — веско произнесла она, полагая, что сам вид коляски скажет Санчо больше ее слов.

Но этого не произошло.

— Не понял. — Мошкин все еще удивленно моргал глазами.

— Тупой, да?

— Вообще-то от природы я наделен малой толикой сообразительности, — несмело оправдался Санчо, виновато пожимая плечами. — А сейчас испытываю затруднения.

— Тогда популярно объясняю, — смилостивилась Клавдия. — Каталку с полутрупом больше катать не буду. Силы кончились.

Ее изречение произвело весьма необычный эффект. Такой, какого прежде ни разу не наблюдалось. Санчо с минуту, наверное, молча сопел, глядя на злополучное кресло с колесами, потом перевел хмурый взгляд на Клаву. Его вид и предельно серьезное выражение лица обескуражили Розгину. Можно даже сказать, насторожили.