Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

Услышанных слов доктору показалось достаточно, и он вполне удовлетворенно кивнул, подтверждая свое окончательное согласие.

— Тогда начинайте прямо с сегодняшнего дня, — сказал он. — Я распоряжусь насчет питания…

— Большое спасибо. — Голощапова облегченно перевела дух.

Заведующий скрылся в палате, а Лиза, развернувшись, устремилась обратно по коридору. Она намеревалась вернуться в общество своей находящейся в коматозном состоянии хозяйки. На пути женщины обнаружилась стремянка, и она проворно обогнула ее с правой стороны. На стремянке, насвистывая что-то себе под нос, стоял молодой человек в комбинезоне и, казалось, был полностью поглощен своими обязанностями. Сменив только что лампу дневного света в потолочном плафоне, он вроде бы невзначай оценил удаляющуюся спину Голощаповой и самодовольно усмехнулся. Ему ли, находящемуся всего в нескольких шагах от той палаты, куда зашел Игорь Карпович, было не слышать разговора, состоявшегося между экономкой и молодым доктором.

Молодой человек неспешно спустился со стремянки. Рука его проворно нырнула в нагрудный карман спецкомбинезона и с удовольствием нащупала заветную сигару.

Елизавета Михайловна не обратила должного внимания на этого странного человека. Никогда прежде она не видела Юрия Мякинца и, соответственно, не могла знать его в лицо.

Солнечные лучи, пробивавшиеся в помещение сквозь окна первого этажа, переливались всевозможными цветами радуги, отсвечивая на кафельном полу клиники. Просторный светлый холл, где разместились супруги Кухарины в ожидании своих потенциальных жертв, выглядел немного пустынным. Возможно, этому способствовали высокие сводчатые потолки, а может быть, казавшийся заброшенным в это время года гардероб. Или столь плачевную ауру создавал мужчина лет пятидесяти из службы охраны, расположившийся за низеньким столиком возле двери? У него было хмурое мрачное лицо, будто он только что вернулся с чьих-то похорон, и самое неприятное заключалось в том, что это лицо с широкими густыми усами совершенно не сочеталось с защитной пятнистой формой стража местного порядка.

Что касается самих персон Натальи и Олега Кухариных, то их постные лица тоже вряд ли могли бы придать кому-то душевного оптимизма. Они весьма скромно притулились на коричневой деревянной лавке со спинкой, сиденье которой было отполировано до блеска седалищами многочисленных посетителей. Здесь же рядом с ними расположилась и еще одна особа в строгом брючном костюме цвета морской волны и с еще более строгим выражением лица. На вид этой даме было лет сорок или около того, но она уже сейчас поддерживала свою увядающую красоту при помощи обильного слоя косметики.

Вся троица сохраняла гробовое молчание до тех пор, пока тяжелая больничная дверь не открылась и не впустила в помещение господина Мошкина. Только тогда Наталья живо повернулась к своей строгой спутнице и страшным шепотом известила ее:

— Это они. Я узнала толстомордого.

— Да, он вламывался в квартиру… — тут же поддержал супругу Олег Борисович, делая особое ударение на слове «вламывался».

Санчо же в ответ только коротко мазнул скучающим взглядом по присутствующим и снова отворил тяжелую дверь. Придерживая ее за ручку, он позволил Лаврикову и молодому Кирсанову также попасть во внутренние покои клиники.

— Ванечка! — радостно прокричала Кухарина, мгновенно подхватываясь с места и бросаясь навстречу племяннику.

Кирсанов вздрогнул от неожиданности и развернулся к ней лицом. Увидеть здесь тетушку, которая к тому же начала громко шмыгать носом и раскрывать руки для пылких и страстных объятий, мальчик явно не ожидал. Не очень уверенно, без ярко выраженного энтузиазма он шагнул ей навстречу.

— Детка! — Наталья подхватила его на руки, но тут же, почувствовав боль в области поясницы и осознав, что перед ней отнюдь не грудной ребенок весом в три килограмма, поспешно вернула его на пол. — Почему же ты сразу не позвонил нам?

— Добрый день, тетя Наташа, — сдержанно ответил Кирсанов.

Кухарина с чувством прижала его к своему обширному бюсту и замерла в такой позе. Ни Лавр, ни Санчо не спешили вмешиваться в эту трогательную семейную сцену и молча созерцали ее со стороны. Зато поднятый женщиной шум в просторном холле заставил охранника выйти из состояния ступора. Он обеспокоенно выскочил из-за своего стола, как черт из табакерки, и в одно мгновение оказался рядом с этим странным коллективом.