Джеймс Паттерсон: Спасатель (в сокращении)

— Недди, малыш, будь мужчиной. — Страттон шагнул ко мне поближе. Над головой оглушительно ревел вертолет.

Он сделал еще шаг. Нед, только не сдавайся без боя!

Ну же!

Я собирался развернуться к нему, но тут услышал крик, перекрывший шум вертолета. Это был голос Элли.

— Страттон!

Мы оба обернулись. Элли стояла метрах в семи от нас. Обеими руками она держала пистолет.

— Брось пистолет, Страттон! Немедленно. И отойди от Неда. В противном случае я продырявлю тебе башку!

Страттон все еще целился в меня.

Я стоял не шелохнувшись. Ему достаточно было толкнуть меня, и я полетел бы вниз.

Вертолет кружил метрах в десяти над нами. Открылась дверца, кто-то выкинул веревочную лестницу.

— Вряд ли получится! — крикнул Страттон Элли, и, схватив меня за шкирку, приставил пистолет мне к виску. — Ты же не хочешь, чтобы твой дружок вдруг взял и умер. И вообще, ты же искусствовед. Ты бы не попала даже в «Тайную вечерю».

— Страттон, я сказала: бросай оружие!

— Извини, но здесь приказы отдаю я, — покачал головой Страттон. — Сейчас мы пойдем с Недом к лестнице. И ты дашь нам это сделать — потому что для твоего парня это единственный шанс выжить.

— Элли, отступай! — крикнул я.

— Он никуда не пойдет, — ответила Элли. — И для справки: с такого расстояния я могу попасть в глаз любому из апостолов на «Тайной вечере».

Страттон впервые за все это время занервничал всерьез.

— Сюда, Нед, — рявкнул он мне в ухо. — И без глупостей. Очень советую тебе добраться со мной до веревочной лестницы.

Я смотрел на Элли, пытался понять по ее взгляду, что мне делать. Страттон смотрел на лестницу, до которой оставалось всего полметра.

— Давай, Элли!

Я толкнул Страттона, он развернулся. Глаза ему слепил свет прожекторов.

— А-аа-аа!

Элли выстрелила. Пуля попала Страттону в грудь. Он сделал несколько шагов назад и оказался почти у самого парапета. Остановился, взглянул вниз. И заставил себя собраться, схватился за нижнюю перекладину лестницы.

Вертолет стал набирать высоту.

Страттон качнулся, но сумел удержаться. На лице его появилась знакомая усмешка. Ну что, Нед, я же говорил! И тут он поднял свободную руку. Я был словно загипнотизирован происходящим и не сразу сообразил, что он целится в меня.

Прогрохотал выстрел. Белая рубашка Страттона обагрилась кровью. Пистолет выпал. И пальцы, цеплявшиеся за перекладину лестницы, разжались.

Страттон рухнул вниз. Ночь пронзил его истошный крик.

Стыдно признаться, но этот крик меня несказанно обрадовал.

— Элли, ты как? — обернулся я к ней.

— Я никогда еще никого не убивала… — растерянно пробормотала она.

Я обнял ее здоровой рукой, и она прижалась ко мне. Несколько секунд мы стояли не шевелясь.

— Ты сменил план, не предупредив меня. Сукин ты сын!

— Знаю. — Я прижал ее еще крепче. — Извини.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— И я тебя люблю, — ответил я.

— Ты отправляешься в тюрьму, — напомнила мне Элли. — Договор есть договор.

— Знаю, — сказал я и вытер ей слезы.

Восемнадцать месяцев спустя. 19 сентября.

Ворота федеральной тюрьмы в Коулмане открылись, и я вышел на яркое флоридское солнце свободным человеком.

У меня с собой были только сумка с вещами и ноутбук. Я и сам еще толком не знал, что буду делать дальше.

Последние шестнадцать месяцев я провел в отделении общего режима тюрьмы Коулман, среди злостных неплательщиков налогов, мелких мошенников и шантажистов. За это время я успел пройти почти весь курс магистратуры по социальной работе в Университете Южной Флориды. Как выяснилось, у меня к этому талант. Я умею общаться с малолетними преступниками, которые готовы вступить на тот путь, по которому я уже прошел, и они меня слушают. По-видимому, чтобы этому научиться, нужно потерять лучших друзей и родного брата и провести полтора года в тюрьме. Набираешься жизненного опыта.

Я оглядел людей у ворот. Она здесь или нет?

Когда я начал отбывать срок, Элли часто меня посещала. Приезжала почти каждое воскресенье с книжками, дисками и смешными записками, которые очень помогали мне жить.

А потом ее повысили и перевели обратно в Нью-Йорк. Начальницей международного отдела по кражам произведений искусства. Серьезное повышение. И визиты из еженедельных превратились в ежемесячные. А этой весной вообще прекратились.

Да, мы переписывались по электронной почте — почти каждый день, мы разговаривали по телефону. Она говорила, что верит в меня, что всегда знала — я многого добьюсь. Но в конце августа я получил письмо, где она написала, что, быть может, уедет за границу — в командировку. Просить о чем-то было бессмысленно. Если бы она пришла меня встречать, я был бы счастливейшим в Южной Флориде. Если нет… Что ж, у каждого своя жизнь.