Джеймс Паттерсон - Спасатель (в сокращении)

— Нет, будем, — сказал он. И с трудом встал. — Когда погиб Джон Майкл, у меня не хватило духу признаться себе, что он погиб из-за меня. Я говорил себе: «Вот, мальчишки пошли в меня». Такие уж мы, Келли. А когда ты получил работу в Стафтоне, я гордился тобой.

Я кивнул.

— Тот день в Фенвее был худшим днем в моей жизни. — Отец посмотрел мне в глаза. — Когда я позволил тебе уйти и разбираться в том, что заварил я сам. И тогда я понял, что сам превратил свою жизнь в кошмар. А ты, Нед, не такой.

Фрэнк дошаркал до решетки, положил свои ладони на мои.

— Может, уже поздно об этом говорить, Нед, но мне стыдно за то, что я всех подводил. Понимаю, словами ничего не исправишь. Но больше я ничего не могу.

— Пап, мы достанем этого типа, — пообещал я.

— Да, сынок, вы уж устройте ему сладкую жизнь!

Наши взгляды встретились — это было как безмолвное объятие. Сол оказался прав. В этот момент я простил его.

— Пап, мне пора. Боюсь, мы не скоро увидимся.

— Надеюсь, сынок, — усмехнулся он. — Учитывая то, куда я отправляюсь.

Я пошел по коридору, на прощание обернулся и в последний раз улыбнулся отцу.

Агент ФБР обматывал меня тонюсенькими проводами.

— Микрофон будет включен постоянно, — сказала Элли. Мы сидели у Сола — там мы устроили нечто вроде базы. — Везде наши люди. Тебе достаточно будет сказать слово, и мы схватим Страттона.

Здесь собралась целая куча агентов. Место Моретти теперь занимал тонкогубый тип в роговых очках. Старший агент Фик.

— Запомните, — сказал Фик. — Во-первых, ни шагу без Страттона. Никаких посредников. Имени Моретти не упоминайте. Пусть Страттон и не подозревает, что Моретти кое-что нам рассказал. Попросите его показать чек. Чека достаточно, чтобы предъявить ему обвинения. Вы справитесь?

— Справлюсь. Как будем передавать картину?

— Вот она, глядите.

Девушка-агент принесла упакованную и перевязанную веревкой картину.

— Что там? — спросил я.

— Если он ее развернет, вы попадете в неприятное положение, — ответил Фик. — Так что сначала попросите показать чек. Если станет жарко, мы придем вам на помощь.

— Ты там будешь? — обернулся я к Элли.

— Конечно.

— Вас будут подстраховывать на каждом этапе, — сказал Фик. — Как только вы получите то, что нужно, мы взломаем дверь. С вами все будет в порядке.

Со мной все будет в порядке. Все присутствующие понимали: Страттон не выпустит меня из номера живым.

— Мне надо поговорить с Элли, — сказал я.

— Она эту операцию не ведет, — довольно резко ответил Фик. — Все вопросы ко мне.

— У меня нет вопросов. Я хочу поговорить с Элли. Наедине.

Мы вышли к бассейну. Я заметил, что Фик наблюдает за нами из окна, поэтому мы отправились к берегу. Солнце уже садилось.

Я взял Элли за руку.

— Правда, здесь здорово? — Я поправил прядь волос, упавшую ей на глаза. — Элли, ты мне доверяешь?

— Тебе не кажется, что поздно об этом спрашивать?

Я прижал ее к себе.

— Элли, я прошу только об одном — чтобы ты доверяла мне и дальше.

Она пристально посмотрела мне в глаза:

— Нед, ты меня пугаешь. Умоляю тебя, хоть теперь сыграй по правилам, ладно?

— Элли, а ты будешь рядом? — улыбнулся я.

— Я буду совсем рядом. Я тебя одного не оставлю.

Я в этом не сомневался.

Когда выезжаешь на дорогу, что ведет к «Брикерз», ты словно оказываешься в другом мире.

Две башни самого роскошного в Палм-Бич отеля купаются в потоках света. Некогда сюда съезжались Флаглеры, Меллоны и Рокфеллеры. Сегодня вечером сюда предстояло заглянуть и мне.

Я поставил «краун-вик» Элли во дворе, между «мерседесом» и «роллс-ройсом». По террасе расхаживали мужчины во фраках и дамы в вечерних платьях. На мне были джинсы и зеленая тенниска «Лакост».

Эти приемы были центральным событием здешней светской жизни. Считалось, что это благотворительный прием. На самом деле он устраивался для того, чтобы дамы могли блеснуть драгоценностями и роскошными нарядами. Чтобы местные богачи могли поесть икры и попить шампанского в компании себе подобных.

Я сунул под мышку громоздкий сверток, который мне вручили агенты ФБР, и вошел в вестибюль. Тут было полно народу — публика в вечерней одежде и обслуга в красной униформе.

Восемь сорок. Я явился на двадцать минут раньше. Я подошел к конторке портье, показал свои водительские права.

— Мне должны были оставить записку, — сказал я, — от Страттона.

Девушка за конторкой подала мне запечатанный конверт. Внутри лежала карточка, где было написано: «Номер 601».