Кейт Аткинсон - Ждать ли добрых вестей?

Ведь вот в чем штука-то. Вернувшись с пробежки по полю, Реджи поднялась в спальню доктора Траппер — и мистера Траппера тоже, знамо дело, — ни за чем, просто оказаться там, посмотреть, побыть ближе к доктору Траппер. Понимала, что не стоит, но она же ничего плохого не хотела.

Доктор Траппер не возражала бы, — правда, мистер Траппер возражал бы очень сильно.

Постель не заправлена — у мистера Траппера «правит холостяк». В остальном довольно опрятно, хотя не так, как при докторе Траппер. Сейди крутилась по комнате, нюхала все подряд, точно ищейка, — простыни, ковер, пакет из химчистки, который доктор Траппер принесла вчера домой, — сейчас он висел на спинке стула. Реджи вынула почищенный костюм из полиэтиленового савана и повесила в гардероб к другим костюмам доктора Траппер. Большой гардероб, целая гардеробная, в него войти можно; одна сторона доктора Траппер, другая — мистера Траппера. Вся одежда на стороне доктора Траппер слабо пахла ее духами. На туалетном столике гладкий синий флакон, старомодная щетка для волос, сзади посеребренная, запасной ингалятор и фотография детки, на которой ему всего несколько дней и он будто ждет, когда же его надуют, как воздушный шарик. Реджи смочила духами запястья. «Je Reviens». Обещание. Или угроза. Асталависта, детка. Скоро вернусь.

А где третий костюм? У того, что уже в гардеробе, после химчистки на воротнике до сих пор розовая бирка на английской булавке — значит, не хватает того, который доктор Траппер надевала вчера. И нигде его нет. Она что, уехала в Йоркшир к своей таинственной больной тете, не переодевшись? Совсем не похоже на доктора Траппер, которая всегда переодевалась, едва входила в дом после работы, сбрасывала туфли, вешала костюм и натягивала что-нибудь простое — обычно джинсы. «Вот теперь это снова я», — порой говорила она, словно костюм — личина.

На ковре перед комодом — черные лодочки доктора Траппер, одна стоит, другая упала, точно доктор Траппер только что из них вышла. Сейди нервно обнюхала обе, будто ее вот-вот пустят по следу. Рядом с туфлями — снятые колготки мятой кучкой на полу, бледные и пустые, как сброшенная змеиная кожа.

Странно заглядывать в этот гардероб — немножко похоже на то, как Реджи смотрела на мамулину одежду в шкафу или на одежду мисс Макдональд в контейнере. На Сейди, видимо, подействовало так же: она легла на пол возле туфель и печально заскулила. Реджи хотела услышать голос доктора Траппер, услышать, как та говорит: «Я скоро вернусь, Реджи, не переживай». Реджи точно знала: если позвонить, доктора Траппер это вовсе не «побеспокоит». Она снова набрала номер, но, едва раздались гудки, к дому подъехала машина. Сейди навострила уши, вскочила, напружинилась. Реджи глянула в окно — ну да, «рейнджровер».

— Сахар, — сказала она собаке.

На одно безумное мгновенье она задумалась, не нырнуть ли в гардероб, но в фильмах ужасов это ничем хорошим не заканчивается. Тебя либо находят и убивают, либо из-за реечных дверей своего убежища ты наблюдаешь нечто страшное.

Штука-то в чем — набрав номер доктора Траппер ( моя связь с миром ), она услышала звонок и узнала сразу — «Ракоходный канон» Баха («Он так называется, — объяснила доктор Траппер, — потому что вторая тема — ровно те же ноты, что и первая, только наоборот», чего Реджи не вполне поняла, но улыбнулась, кивнула и сказала: «Ага, понятно».) Телефон звонил откуда-то снизу. В погоне за телефоном Реджи одолела пол-лестницы — кажется, Бах играл в кухне, — но тут мистер Траппер на своей обычной скорости влетел в парадную дверь — и замер, увидев Реджи.

— Ты все еще здесь?

— В туалет ходила, — беспечно сказала она; телефон перестал звонить через секунду после того, как ворвался мистер Траппер.

— У тебя что, дома нет? — спросил он.

— Еще б не было. — И прошагала мимо него наружу.

Сейди помчалась вперед, втягивая носом знакомые запахи на кромке дорожки, точно пылесос. У ворот Реджи свистнула, и собака потрусила к ней, крутя хвостом, — так она радовалась, когда находила сокровище. У нее что-то было в пасти — Сейди положила это что-то к ногам Реджи и послушно села, ожидая похвалы.

Когда Реджи увидела, что принесла собака, у нее чуть не остановилось сердце.

Деткин талисман, квадрат мшистого одеяла, явно втоптанный в грязь. Реджи подобрала его и оглядела: на ткани было пятно, пятно отнюдь не томатного соуса и не красного вина — пятно крови. Реджи теперь узнавала кровь. Она за всю жизнь не видала столько крови, сколько выдалось за последние двадцать четыре часа.