Кейт Аткинсон - Ждать ли добрых вестей?

Кроме того, он более или менее умудрялся ходить по светлой стороне улицы. В мире и без его финансовой поддержки горя немало, решил Джексон, однако у него развелось столько акций производителей нетрадиционных видов энергии, что, когда нефть пересохнет, он сделает деньги на конце известного нам света.

— Ты прямо как Мидас, — сказала Джулия. — Чего ни коснешься, все обращается в золото.

В прошлой жизни, когда неудача верным псом таскалась за ним по пятам, а все, чего он касался, обращалось в дерьмо, он едва наскребал на квартплату, а капиталы время от времени вкладывал только в покупку лотерейных билетов. Вложись он в акции (само по себе смешно), мировой рынок назавтра бы рухнул — к гадалке не ходи. А теперь столько всего, что никак не раздаришь. Ладно, это неправда, но он пока не готов удариться в дзэн и отринуть все блага земные. («Тогда кончай ныть», — сказала его бывшая жена.)

Джексон отыскал неудобное сиденье за столиком на четверых в хвосте вагона. Рядом у окна сидел человек в поношенном костюме и пристально вглядывался в ноутбук. Джексон думал, на экране таблицы и цифры, — оказалось, потоки слов. Джексон отвернулся: цифры безличны, на них можно смотреть, но чужие слова — это слишком интимно. Галстук распущен; от соседа несло пивом и потом, — видимо, давно не был дома. Напротив сидели две женщины — старуха, экипированная романом Кэтрин Куксон, [55] Кэтрин Куксон (1906–1998) — английская писательница, автор более сотни романов, главным образом о трудных судьбах людей, волей обстоятельств оказавшихся на нижних ступенях общества. и блондинка лет сорока, здоровая, как нафаршированная под завязку индюшка, — эта равнодушно листала журнал про знаменитостей. Призывно-алая помада и алый топ, который был на полразмера ей мал, маячили пред Джексоном сигнальными огнями. Поразительно, что у нее на лбу не вытатуировано «Всегда готова». Старуха от холода посинела — ее не спасали шляпа, перчатки, шарф и толстое зимнее пальто. Джексон порадовался, что у него есть маскировочная «Норт фейс», затем устыдился и предложил куртку старухе. Та улыбнулась и покачала головой, словно ее давным-давно предостерегли от разговоров с незнакомцами в поездах.

Сосед в костюме закашлялся — нездоровый, мокрый кашель; может, и ему куртку предложить? Незнакомцы в поезде. Если вдруг что случится — помогут они друг другу? (Никогда не переоценивай людей.) Или каждый за себя? Так и выживаешь в самолетах и поездах, плюешь на всех и всё, выкарабкиваешься во что бы то ни стало, руку отгрызаешь — можно и чужую, если надо, — лезешь по спинкам кресел, по головам, забываешь все, чему тебя мама учила, потому что кто доберется до выхода, тот и выживет. В буквальном смысле.

На месте серьезной железнодорожной катастрофы — как на поле битвы. Джексон знал, побывал однажды, когда только пришел в гражданскую полицию, и ничего страшнее он даже в армии не видал. Под обломками застрял маленький ребенок, он звал маму, а им до него никак было не добраться — его погребли тонны металла.

Через некоторое время крики смолкли, но во сне Джексон слышал их еще долгие месяцы. Ребенка — мальчика — в конце концов спасли, но почему-то это не смягчало ужаса воспоминаний о его рыданиях ( мама, мама ). Само собой, незадолго до того Джексон стал отцом Марли, и это событие разодрало его в клочья, разворотило его и перевернуло с ног на голову все дородовые увлечения, которые главным образом вращались вокруг выбора детской коляски — с типично мужским вниманием к деталям, какое он уделял бы при покупке машины. (Есть ли стопоры на передних колесах? Регулируется ли высота ручек? Можно ли менять наклон сиденья?) Механика отцовства оказалась бесконечно примитивнее. Он пощупал пакетик в кармане. Другая беременность, другой ребенок. Его ребенок. Он коснулся головы Натана — и оно обрушилось. Любовь. Любовь не сладка, не легка, она нутряная, всепобеждающая. Любовь не долготерпит, не милосердствует. [56] Парафраз на Первое послание к коринфянам апостола Павла (13: 4). Она свирепа и умеет играть не по правилам.

Он не видел Джулию на поздних сроках. Маленькая, сексапильная — наверняка в беременность она расцвела зрелой чувственностью, хотя говорила, что у нее геморрой, варикоз и она «почти шарообразна». Они поддерживали слабую связь: он звонил, она рекомендовала ему отвалить, но порой они болтали, как будто и не разбегались. И все равно она твердила, что ребенок не его.

Потом он навестил ее в больнице. Вошел в шестиместную послеродовую палату и получил хук прямо в сердце, когда увидел, как она лежит с ребенком на руках. Она опиралась на подушки, дикая шевелюра разметалась по плечам, как ни посмотри — вылитая мадонна, и видение портил только затесавшийся чужак, фотограф мистер Футы-Нуты, который лежал рядом и с обожанием созерцал младенца.