Кейт Аткинсон - Ждать ли добрых вестей?

Веревка слишком короткая, до окна не дотянешься, но можно встать на кровати — тогда видно. Поля, сплошные зимние поля, бурые и пустые, залитые яркой холодной луной. И ни одного дома в окрестностях.

На второй день Питер принес ей бумагу и ручку и велел написать записку «вашему мужу». Что ей написать? Что оба они умрут, если он не сделает, как ему скажут, ответил Питер. Что натворил Нил, чем навлек на них все это и что он делает сейчас? Как он это прекратит?

Она стала врачом, потому что хотела помогать людям. Чудовищное клише, зато правда (хотя касается не всех врачей). Она хотела помочь всем, кто болен, кому больно от кори и рака, от тоски и депрессии. Если нельзя исцелиться самой, можно хотя бы исцелить кого-нибудь другого. Вот почему ей понравился Нил — его не нужно было исцелять, он цельный, его не мучили боль и грусть этого мира, он просто жил себе и жил. Она была как чаша, хранила все внутри, а он был Марс, что швыряет копье наружу. За ним не надо ухаживать, не надо беспокоиться за него. Отсюда следовало, что в жизни с ним неизбежны свои минусы, но кто совершенен? Только детка.

Тридцать лет, прошедшие с убийств, она творила жизнь. Не настоящую жизнь, иллюзию, но иллюзия была жизнеспособна. Настоящая жизнь осталась в другом, золотом поле. А потом родился детка, любовь к нему вдохнула в иллюзию жизнь — и иллюзия стала подлинной. Ее любовь к детке была всеобъемлюща, больше вселенной. Яростна.

— Человек, на которого мы работаем, — сказал Питер, — хочет, чтобы ваш муж переписал на него свой бизнес. Цена — вы. Все бумаги готовы, все будет чисто и легально.

Это же абсурд, подумала она и сказала:

— Но это принуждение, в суде ни за что не признают. — А он засмеялся:

— Вы, доктор, уже не в своем мире. — Она понадеялась, что разговор продолжится, но Питер потерял интерес, кивнул на бумагу и сказал: — Так что пишите хорошо.

Знал ли Нил, с какими людьми связался? Вероятно, знал, решила она.

— А если он не согласится? Если не перепишет все на вашего начальника, что будет с нами?

Но он смотрел так, будто ее здесь и не было.

Поэтому она написала: «Они нас убьют, если ты не сделаешь, что они говорят».

В субботу спозаранку Джон разбудил ее, снова дал бумагу и ручку и велел написать что-нибудь.

— Что угодно. Ваше время на исходе. — И ушел.

Шариковой ручкой она написала: «Пожалуйста, помоги нам. Мы не хотим умирать». Вопреки тому, что говорят про врачей, почерк у нее всегда был четкий. Она поставила галку над «й», расставила все точки, подчеркнула «Пожалуйста», а когда Джон вернулся за запиской, изо всех сил вогнала ручку ему в глазницу. Надо же, как глубоко вошла.

Пощупала ему пульс. Пульса не было. Детка спал. Она запаниковала — скоро придет Питер. Надо подготовиться. Она обыскала Джона, но оружия не обнаружила. У Питера на лодыжке был нож в ножнах, она видела, когда он наклонялся, ставя еду на пол.

Открылась дверь.

— Что за херня? — сказал Питер, увидев, как она сидит на полу и держит Джона на коленях, точно мадонна скорбящая. Она не успела выдернуть ручку, поэтому повернула Джона лицом к себе, а глаз ему прикрыла руками.

— С ним что-то случилось, — ответила она, подняв глаза на Питера. — Я не поняла, может, просто сознание потерял, но я не уверена… — И все это как можно профессиональнее, она же врач.

Питер присел на корточки, повернул голову Джона к себе, и тут она вскочила, сбросив Джона с колен, и основанием ладони сверху вниз изо всех сил ударила Питера в кадык. Питер упал, хватаясь за горло, выпучив глаза, и она прыгнула к нему, выдернула нож из ножен и перерезала веревку у себя на лодыжке.

Присела рядом, посмотрела. Дышать Питеру было очень нелегко, но он не умер. У нее тоже сбилось дыхание, легкие спирало, в них что-то хрипело. В комнате адский холод, а она вся в поту.

Она не показывала ему нож, и все равно он ерзал и извивался, пытаясь отодвинуться.

— Ш-ш-ш, — сказала она, придержав его за локоть, а потом тихонько, чтобы он не заметил раньше времени, вогнала острие ему в сонную артерию слева. А потом, для полноты картины, и справа, и кровь забила фонтаном, точно открытая нефть.

Детка проснулся, засмеялся, увидев ее, и она сказала:

— Маленький Томми жил в маленьком доме, рыбу ловил в канавах верзил.

«Приуса» в гараже больше не было. Из заднего окна лился свет. Шесть утра, суббота, — может, Нил Траппер рано встал, но, скорее, и не ложился. Сквозь французские окна она видела, как он, закрыв глаза, сгорбился на диване в гостиной. Луиза легонько постучала в стекло — призрак мисс Джессел, [158] Мисс Джессел — персонаж повести английского писателя Генри Джеймса (1843–1916) «Поворот винта» ( The Turn of the Screw , 1898), призрак гувернантки, который является ее бывшим воспитанникам. — и Нил Траппер в ужасе подпрыгнул; потом узнал ее, и ужас отпустил. Нил Траппер нестойко поднялся, отпер дверь.