Мария Брикер - Купель Офелии

Ванька смущенно отвел глаза. Совсем недавно его голову посещали похожие мысли.

– Ты же совсем не любишь его, – состроил кислую физиономию Терехин.

– Кого? – не поняла Донателла.

– Никого. Но в данном случае я имел в виду Антона Сергеевича.

Женщина на секунду задумалась.

– В общем, да, но… Какая разница, люблю или нет? – сказала после паузы. – Думаешь, Лукин от меня без ума? Да его просто колбасит от зависти, что у второсортного актеришки, который когда-то сыграл у него в театре реквизит, судьба сложилась гораздо успешнее, чем у него, гениального режиссера. Ну как же – жена-красавица, особняк, свой бизнес… У меня были свои мотивы, и я решила Антону подыграть. Не вижу в том криминала. Письма нашел он, значит, распоряжаться ими волен по своему усмотрению. На переписку право собственности не распространяется. Письма ведь не из семейного архива Руса. Шоу Антон не собирается за спиной Белгородского никуда сливать. Это проект Руса, он вложил в него деньги, ему и сливки снимать.

– Угу, и расплачиваться с победителем тоже ему.

– Ты меня все время с мысли сбиваешь! – разозлилась Донателла и потерла мизинцем переносицу. Дурацкая манера у нее – постоянно теребить свой нос, подумал Ванька и почесал руку, потом грудь и шею. На нервной почве вновь началась почесуха проклятая. – Так вот… Мы сами пытались разгадать шарады, но ничего не вышло. Вернее, почти все шарады пустяшные, но логику графа мы понять не смогли. К тому же Криста постоянно путалась под ногами, следила за мной, подозревала в измене. А ездить в «Алое» вдвоем с Антоном было опасно. Однако с каждым днем нас все больше охватывал азарт. Мы ковырялись в архивах, по крупицам собирали информацию о Залесской и графе Беркутове, советовались с конезаводчиками и все больше убеждались, что в журнале и правда может содержаться открытие века. Да и сами труды графа по селекции сейчас на рынке, по нашим скромным прикидкам, тоже стоят немало. И тут кризис сыграл нам на руку. Дела у Руса пошли неважно, проекты буксовали, его идея фикс – воссоздать завод и заняться разведением лошадей – временно заморозилась. Просто денег на реконструкцию не было. Значит, мы могли искать дальше, не опасаясь, что капитальный ремонт уничтожит все возможные подсказки. Но вдруг Белгородский сообщил нам о новом реалити «Белые вороны», которое он на свой страх и риск планирует запустить в ближайшем будущем, предлагает Антону место режиссера и просит подумать над драматургией, усилить ее. Меня Рус назначил директором. Не знаю, что на мужа нашло. Я давно уговаривала Руса дать мне работу и возможность проявить себя, но тот все мои просьбы воспринимал как блажь. В браке он довольно консервативен. Впрочем, я сама виновата. Знаешь, как мы познакомились? Я пыталась найти приличную работу на телевидении и заявилась к нему в офис проситься на должность помощника режиссера или администратора. Вместо работы получила богатого мужа и золотую клетку. В принципе Рус был со мной с самого начала честен. Перед тем как сделать предложение, четко обозначил свои представления о счастливом браке: жена должна сидеть дома и ублажать мужа. Думаю, таковы последствия его предыдущего брака с американской бизнес-вумен, ведь миллионерша строила Руса, как мальчика. Я согласилась на условия, но в глубине души надеялась, что со временем смогу что-то изменить. Только Белгородский стоял насмерть. Поэтому я удивилась, когда он вдруг передумал. Обрадовалась! А потом узнала, что Рус встречался с юристами и собирается подать на развод. Наверное, решил сделать мне прощальный подарок: ввести меня в профессию, чтобы я бултыхалась потом сама и его не трогала.

– Развод? – опешил Терехин.

– А что тебя удивляет? Криста добилась своего, разрушила наш брак. Она с самого начала была настроена против меня. Я терпела, думала: стерпится – слюбится. Куда там! Девчонка постоянно ревновала меня к Русу и портила нам жизнь.

– Ты сама свой брак разрушила, начав за спиной у мужа спать с его другом, – жестко возразил Ванька.

– Много ты понимаешь! Женщину должен кто-то любить, а Руса уже давно интересует только бизнес. И Кристина. Я для него всегда была просто вещью, красивой куклой. Он наигрался и поставил меня в шкаф, за стекло, чтобы демонстрировать друзьям и тешить свое самолюбие.

– Ушла бы, да и все, зачем себя мучить, – проворчал Ванька, поймав себя на мысли, что Донателла явно переигрывает. Все высокопарные фразы, словесные красивости, выражение лица либо игра, либо… Боже мой, только сейчас до него дошло, что Дона тупа, как блондинка. Вот отчего ему скучно стало, когда он узнал ее ближе. С ней даже поговорить было не о чем. Возможно, в постели она богиня, но так как спать с ней Ванька не планировал, пришлось просто пить.