Юлия Алейникова: Медальон Великой княжны

— Нет, дед, нет. Пожалуйста! Пожалуйста! Подумай, что с тобой будет! — глядя в остекленевшие чужие глаза деда, умоляла Настя. — Я люблю его, не смей его трогать!

Настя привыкла считать деда старым и безобидным, но сейчас она вдруг заметила, что под его дряблой морщинистой кожей напряглись похожие на крученые веревки мускулы, и вспомнила вдруг, что своими большими, похожими на лопаты ладонями он запросто мог открыть закатанные консервы. Без помощи ножа, просто пальцами! И ей стало до ужаса страшно. Она вдруг подумала, что, скорее всего, не справится с ним, и в довершение всего в ее голове всплыло воспоминание о том, как когда-то давно на даче дед помог соседке заколоть свинью. Быстрым, точным, коротким движением он прикончил огромную толстую свинью, и соседка потом всем рассказывала, как ловко это у него вышло. Заглянув в глаза деда, она вдруг сама почувствовала себя свиньей, обреченной на закланье.

Деду, видно, надоело разглагольствовать, и он двинулся к ним с Кириллом.

— Уйди с дороги, дура! — Попытался отодвинуть ее дед, но Настя не тронулась с места. — Уйди, говорю! — Больше он повторять не стал, а просто отшвырнул ее в сторону, так что Настя, отлетев, не удержала равновесия и больно стукнулась головой о край стола. Кухня была маленькой, тесной, и ей казалось, что, если дед сейчас дотронется до Кирилла, ее всю забрызгает кровью. Она развернулась и, не вставая с пола, сумела лягнуть деда в коленку, он пошатнулся, но равновесие удержал.

— Ах ты, сучка продажная! — завопил дед, кидаясь на Настю.

Кирилл, который видел происходящее, словно в тумане, едва успел вытянуть ногу, чтобы помешать ему. Старик споткнулся, неловко замахал руками, стараясь удержать равновесие, но все же грохнулся на пол, опрокидывая со стуком табуретку.

— А-а!!! — Крик Насти слился с грохотом ломаемой двери.

В следующую секунду на пороге кухни появились капитан Авдеев, Денис Рюмин и Никита Грязнов, в руке капитана все еще был зажат пистолет, которым он секунду назад выбил дверной замок.

— Станислав Дмитриевич, куда вы все-таки поехали из вневедомственной охраны? — поинтересовался Денис Рюмин, когда они трое, капитан, Никита Грязнов и сам Денис, собрались в кабинете по окончании всех бюрократических процедур, оформления протоколов и прочей неинтересной, но обязательной канители.

— Поехал назад к Мукаевым, но самого Сергея Александровича уже не застал. Пришлось связываться с Трифоновыми, убеждать их выяснить адрес, где скрывается их сынок, но аккуратно, так, чтобы не спугнуть и чтобы он глупостей не наделал. Затем раздобыл у родителей Анастасии Мукаевой фото Сергея Александровича и скинул вам, Денис, чтобы вы могли предъявить его Пичугину и ребятам из вневедомственной.

— А когда вы вообще стали его подозревать? — спросил Никита Грязнов, давно пытавшийся понять, откуда вообще капитану пришла в голову подобная идея.

— Слишком часто в деле упоминался пожилой мужчина. Конечно, они упоминались разными людьми и без каких-либо особых примет, но все же у меня создалось впечатление, что это неспроста, а единственным пожилым мужчиной в этой истории оказался дед Анастасии Мукаевой. Пока я лично с ним не встретился, я даже не задумывался об этих совпадениях. И если бы звонок Воробьева из вневедомственной охраны не застал нас с Денисом как раз после визита к Сергею Александровичу, я бы так и не сопоставил эти факты.

— Ну, не знаю. Бывший милиционер, к тому же не был лично знаком с Кротовым, — почесывая затылок, рассуждал Рюмин. — Я бы на него все равно не подумал. Даже если бы знал, что он во вневедомственную приезжал. Может, его внучка попросила.

— Да, Кротова он не знал. Но Анастасия была в курсе всех дел жениха, к тому же у них с дедом были очень близкие доверительные отношения. Это я узнал из вашего же доклада, Денис, — обернулся он к Рюмину. — И, как и подтвердила сама Анастасия Мукаева, она действительно рассказала деду и про Кротова, и про его находки, и даже про медальон.

— Станислав Дмитриевич, я как-то пропустил, почему он из-за этого медальона так завелся, — робко включился в беседу Никита Грязнов.

— Считал его семейной реликвией. Судя по рассказам самого Мукаева, его дед, то есть прапрадед Анастасии, считал этот медальон своим талисманом и с возрастом приобрел своего рода манию на почве медальона. Очевидно, он так красочно живописал его волшебные свойства, что сумел заразить своей верой и внука, — пожал плечами капитан. — Исходя же из рассказа Кирилла Трифонова, а я склонен ему верить, история медальона совершила удивительный зигзаг, вернувшись к потомку своего первого и законного владельца. Трифонов немало потрудился, чтобы восстановить историю медальона, и думаю, будет справедливо оставить медальон ему, к тому же он его не крал. Кротов сам оставил ему медальон, а ордена и прочую мелочь он уже передал следствию.