Юлия Алейникова - Медальон Великой княжны

Рука Кирилла привычно потянулась к медальону, и он тут же почувствовал мгновенную липкую испарину. Медальона не было. Но в следующую секунду он с облегчением выдохнул. Тьфу ты! Когда они с Настей занимались утром любовью, она заставила его снять медальон, он, видите ли, задевал ее то по носу, то по лбу. Кириллу тогда было не до медальона, он послушался Настю и, сняв его, аккуратно положил на подлокотник дивана, а потом медальон, видимо, соскользнул на пол, в щель между стеной и диваном.

Кирилл поднялся из кресла и пошел искать свою драгоценность. Не вышло, не успел Кирилл опуститься на пол и запустить руку под диван, в дверь настойчиво затрезвонили.

— Блин! Да что такое! — сердито воскликнул Кирилл, поднимаясь. — Настя, елки зеленые! Хоть бы раз в жизни собралась, ничего не забыв! — Идя к двери, он уже искал взглядом ее мобильник, а заодно и кошелек, а заодно и права. Кто знает, что эта растяпа могла забыть в спешке.

Но за дверью стояла не Настя.

— Сергей Александрович? Добрый день.

— Здорово, Кирилл. Что, Настя уже умчалась?

— Да.

— А я вот приехал тебя проведать. Волнуюсь я за вас что-то, — проговорил Сергей Александрович чуть смущенно.

— Да вы проходите, — спохватился Кирилл, от удивления забывший пригласить гостя в квартиру, а так и стоявший в дверях.

— Спасибо. — Сергей Александрович бросил на тумбочку белую летнюю кепочку и показал Кириллу звякающий пакет. — А я вот нам с тобой пивка захватил холодненького. Пока Настасьи нет, посидим, телик посмотрим, пивка попьем, а то мы с тобой толком-то ни разу и не разговаривали.

— Да, конечно. Вы проходите. Хоть в комнату, хоть на кухню, куда удобнее.

— Пошли на кухню. Там телевизор есть?

— Есть.

— Тогда точно на кухню. Я тут на закуску воблы взял из дома, хорошая, у меня приятель рыбак сам коптит, и кальмаров солененьких. А? — Он весело подмигнул Кириллу.

— Спасибо, Сергей Александрович, но я пиво, честно говоря, не очень, — извиняющимся тоном проговорил Кирилл.

— Ну, извини, не знал, — расстроился Настин дед. — Но уж, коль купил, выпей за компанию, уважь. Только надо налить во что-нибудь. Не люблю, когда из бутылки, родители в детстве приучили, что из горлышка пить некультурно, так вот хоть в чашку, а налить надо, — добродушно объяснял Сергей Александрович, доставая из кухонного шкафчика кружки. — Держи. Холодненькое.

— Спасибо, — делая из вежливости маленький глоток, поблагодарил Кирилл.

— Да, — причмокивая, с удовольствием, проговорил Сергей Александрович. — А Настасья давно уехала?

— С полчаса, наверное.

— Ладно, мы без нее как раз и посидим, — улыбнулся Сергей Александрович, и его доброе морщинистое лицо осветилось улыбкой. — Настюша у меня девочка хорошая, а все эти мини-юбки, клубы, прически, это так, вроде игры. Уж я-то знаю. Она же со мной росла. Отец с матерью то на работе, то в гостях, а мы с Настюшей вдвоем, — рассказывал, прихлебывая пиво, Сергей Александрович, — и в садик я ее водил, и в школу, и на кружки. Жена у меня давно умерла. Ишемическая болезнь сердца, вот и пришлось мне с внучкой возиться. А я и рад. Я ведь тоже с дедом рос. Он к нам из Москвы приехал, когда я уже в школу ходил, — задумчиво глядя в окно, рассказывал старик. — Мать его не очень жаловала, в ссоре они были, а мне дед нравился. Дружили мы с ним. Он прежде большим начальником в Москве был, потом у него там не заладилось, жена ушла, не моя бабушка, другая, его на пенсию поперли. Вот он один и остался. Вернулся к нам.

Очень я, помню, его жалел, когда он про жизнь свою рассказывал. Шутка ли, человек революцию пережил, гражданскую войну, голод, разруху. Войну Отечественную прошел. И вот когда мирная жизнь наконец наладилась и в карьере и в личной жизни все устроилось, живи да радуйся, все потерял в одночасье. — Сергей Александрович тяжело вздохнул. — А ты чего не пьешь? Пей, хорошее пиво, а то обижусь. Да-а. А самое обидное это то, что его друзья предали, — с горечью проговорил Сергей Александрович, наблюдая, как Кирилл с натужной улыбкой пьет пиво. — У деда была трудная жизнь, но был у него своего рода талисман. Медальон один. Этот медальон ему подарила в далеком восемнадцатом году сама великая княжна Мария Романова, он тогда царскую семью охранял и очень жалел их, даже заступался за княжон пару раз перед своими, вот она ему почти перед самым своим расстрелом и подарила. Эта вещь деда всю жизнь берегла.

Кирилл, услышав про медальон, привычным жестом хотел обнять его, но рука его словно ослабела, еле-еле до груди донес. Да и медальона под футболкой не было.