Николай Воронцов - Пятая печать

— Да просто на нашей эстраде все такие, как они, — снова хмыкнул он. — И если ты не такой, как они, тогда и ни за что тебе на эстраду не пробиться! Хотя, по большому счету, мне нет до них совершенно никакого дела! Как, впрочем, и до всей этой эстрады, — отозвался Виктор. — Со своими бы проблемами разобраться.

— Просто ты по-настоящему странных людей не видел! — немного сожалея, что обидела его, произнесла Жанна. — Уж поверь мне, бывают такие люди странные, что даже объяснить это каким-либо образом трудно. Разговаривают сами с собой, при этом несут какой-то жуткий бред…

Жанна сделала еще один глоток виски и, окончательно захмелев, добродушно вернулась к недавнему разговору:

— Значит, говоришь, Кришну я не дотягиваю до единого целого?

— Да я бы сказал, что перетягиваете, — ответил ей Виктор. — С вами он не единое целое, а что-то много больше этого, что вовсе даже не есть хорошо. Кришна сам по себе очень сильный, да тут еще и вы со своей силой. Вот и получается одна только дисгармония. И это сплошной стресс, провокация и нервы. А нужно, чтобы космос был, гармония, астрал!

— Если не он, то кто тогда? — пьяно усмехнулась Жанна. — Может быть, ты?!

— Почему бы нет?! — простовато ответил Виктор.

— Ах-ха-ха-ха, — тут же разразилась громким пьяным смехом Жанна. — Только теперь я все, то что ты мне сказал, поняла!

В общем, наверное, все-таки вести себя ей так не следовало. Жанна хохотала от души и в этот момент ни капли не думала и не переживала, что могла как-то в очередной раз обидеть Виктора или задеть, хотя он, конечно же, вида не подал и самообладания не потерял.

Жанна хотела было сказать что-то еще, но из-за смеха просто не смогла ничего произнести.

Когда приступ смеха прошел, она промокнула глаза тыльной стороной ладони, после чего, глядя в зеркало опущенного козырька, произнесла:

— Ладно, прости. Я, конечно, глупость всякую несу и веду себя совершенно неподобающе… Просто устала очень. И вдобавок еще и сильно наклюкалась. Прости! — повторила она. — Я не хотела тебя обидеть. Как-то само собой все на нерве так получилось.

Темное небо так низко нависло над Москвой, что казалось, придавило древний город. Жанна к алкоголю больше не прикасалась, но, не смотря даже на это, в голове у нее минута за минутой становилось только хмельнее и хмельнее, отчего постепенно дикая веселость сменилась на усталую какую-то муторную тоску и даже по щеке прокатилась слеза.

— Ничего-то ты не понимаешь! Ничего! Вот даже удивительно! Вроде говорим мы с тобой на одном языке, одними и теми же словами и обо одном и том же, а только совершенно по-разному. А ты еще говоришь, что будешь со мной единое целое или что-то очень близкое к тому.

Виктор на эти слова ничего не ответил, промолчал.

От слез ресницы ее тут же склеились. По идее, надо было бы снять с ресниц тушь, стереть макияж, но Жанне в данный момент это все было по барабану.

— Откуда ты знаешь, какая я?! — все так же глядя в окно, тихо спросила она Виктора. — А может, на самом деле я совсем другая: слабая и плаксивая?! Нельзя же о человеке судить только по его внешнему виду и поступкам. Откуда ты знаешь, какая я, к примеру, у себя дома, без этих модных тряпок и боевого раскраса?!

Жанна смотрела на мчащиеся в вечернем потоке машины с радостными, счастливыми, несчастными, одинокими и не очень людьми. Их лица в подсвеченных огнями стеклах автомобилей расплывались точно так же, как и расплывались и плясали в затуманенных слезами глазах красные, белые и оранжевые автомобильные огни.

Глядя на эти огни, Жанна вспомнила, как некоторое время назад сегодня в сладком ожидании мечтала о поцелуе, которого так и не произошло.

«Вот что ему, жалко, что ли, было? — с обидой подумала она. — Это же такая, в сущности, малость, подарить другому немного своего тепла!»

— Значит, его я перетягиваю, а тебя очень даже дополняю? — вдруг неожиданно обернулась она к Виктору и спросила: — И с тобой мы как раз и есть единое целое и самый настоящий космос и астрал?!

От неожиданности он ничего не ответил.

Подавшись немного вперед, Жанна сняла пальто и кинула его на заднее сиденье, оставшись при этом в высохшей уже к этому времени на ее теле блузке. Она кинула мешавшую ей сумку под ноги, после чего уверенно положила ладонь на колено Виктора.

Мышцы его под ее ладонью тут же отозвались мелкой судорогой.

— Ну, может и не единое целое, но все равно очень близко к этому, — хриплым голосом произнес он.

— Какой же ты глупый! — усмехнулась она и, все еще держа руку на его колене, придвинулась чуточку ближе.