Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

— Что за «Темная Башня»? — спросил он у Ивана. — Муть, наверное, в жанре фэнтези?

— Нет, не муть… — не согласился с подобным выводом Кирсанов. — Интересно… Тут Стрелок есть, и мальчик, который в параллельном мире очутился. Он очень несчастный, его даже Стрелок бросил — не знаю, на время или навсегда. Вот, смотри… — Иван перехватил книгу из рук приятеля, открыл ее на какой-то странице, куда до этого предусмотрительно вложил кусочек бумажки в качестве закладки и отыскал пальцем необходимые строки. — «Внезапно Стрелка поразила мысль, больше похожая на озарение, — с воодушевлением принялся зачитывать Кирсанов. — Единственное, что сейчас ему действительно нужно предпринять, так это бросить все к чертовой матери, отступиться, повернуть назад, взять с собою парнишку и сделать его средоточием новой силы. Нельзя прийти к Башне таким унизительным, недостойным путем. Пусть бы мальчик вырос, стал мужчиной, и тогда они вдвоем смогли бы отшвырнуть человека в черном со своего пути…»

Неизвестно, как долго собирался читать Иван, может, до конца главы или всей книги, кто знает, но Федечка остановил его:

— Ладно, хватит. — Розгин бесцеремонно отобрал помятый фолиант и вернул его на прежнее место, на раскладушку. — Морса лучше попей, а то совсем согреется. Отец графин расколошматил, тетка ругается: банка плохо в холодильник встает. Графин в дверцу помещался, плоским был, а банка — ни фига.

Иван улыбнулся. Разочарование от того, что Федечке не понравилась зачитанная выдержка, уже прошло, и парнишка действительно сосредоточил все свое внимание на стакане с морсом. Напиток, как и предсказывал Розгин, уже порядком потеплел, но все еще сохранял свои освежающие качества. Кирсанов сделал один глоток, потом второй, побольше и повнушительнее. Облизал губы.

— Новый графин надо купить, — со знанием дела посоветовал он.

— Тогда повод для ворчанья у тетки пропадает, — парировал Федечка. — У них с папулей соревнование — кто лучший повод для скандала найдет. Надо же чем-то развлекаться.

На несколько минут в разговоре юношей повисла пауза. Розгин почувствовал, что Иван хочет спросить его о чем-то, но из скромности или по каким другим причинам не решается этого сделать.

— Что? — Федечка легонько ткнул приятеля в плечо. Вроде как приободрил.

Иван действительно решился.

— Я давно хотел спросить… — Он склонился к земле и сорвал травинку. Принялся разминать ее между пальцами. — Твой папа чем занимается?

Федечка пожал плечами:

— Дзен-буддизмом.

— Это как?

— Сидит скрестив ноги и созерцает свой пупок в ожидании откровения свыше, — без тени иронии проинформировал Розгин младшего по возрасту товарища.

— Я его в такой позе не видел, — осторожно заметил Иван.

— А он не здесь, — поджал губы Федечка. — Он себе в Государственной думе кабинет исхлопотал, там и медитирует.

— Но тогда на что жить?

Нельзя сказать, что Кирсанов воспринимал слова приятеля за чистую монету, но Федечка говорил настолько искренне и убедительно, что в душу парнишки закрались определенные сомнения. А что, если правда? Интересно ведь.

Розгин задумчиво помассировал свой подбородок, затем поправил очки на переносице и откровенно признался:

— Были какие-то хлипкие капитальцы. Остатки былой роскоши. Я их вложил и теперь управляю потихоньку.

— Чем управляешь?

— Деньгами.

Слова Федечки напомнили Ивану о том, что именно об этом всегда говорил его ныне покойный отец. Умение управлять деньгами. Вернее, капиталами, как он выражался. Кирсанов болезненно зажмурился, вспоминая отца, но расплакаться себе не позволил. Хоть и очень хотелось в эту минуту.

— Я тоже должен учиться этому, — сказал он. — Но… Пока не знаю… По-моему, иногда выходит все наоборот.

— Это как? — не понял сразу его глубокой мысли Федечка.

— Последние дни мне кажется, что деньги сами управляют людьми, — признался Иван.

— Ты этого еще не проходил, поэтому не спеши со скоропалительными выводами, — предостерег парнишку старший товарищ.

— Разве я сейчас не прохожу это?

Розгин усмехнулся и снова наполнил стаканы морсом.

— Точно знаю одно, — с заметным уважением в голосе протянул он. — Голова у тебя варит не по возрасту…

Кирсанов хотел спросить еще что-то в связи с наметившейся в разговоре темой, но не успел. Их беседа была прервана появлением Николая. Пригнувшись, водитель Лаврикова проскочил под низко склоненной ветвью яблони и остановился прямо перед ребятами.