Александр Липков - Толчок к размышлению

Анекдот конца 40-х; время борьбы с безыдейностью и космополитизмом

В ясли пришла комиссия - проверять, как поставлено идейное воспитание. Увидели, что никак. Велели немедленно исправить.

Приходят через неделю. Воспитательница собрала детишек, детишки скандируют:

- Трумен - бяка, Сталин - нака, война - кака.

Говно - категория, если хотите, философская.

Сортир располагает к мыслям философическим, уверен, не только в силу уединенности места, на время освобождающего нас от суетных оков. (Сортирные дизайнеры, кстати, стараются учитывать и эту духовную составляющую проектируемого помещения, его пригодность для медитации.) Не менее важны ещё сами природные свойства материала, от коего наше тело в сих местах освобождается. Ведь и золото - тоже не просто драгоценный металл. Оно ещё и злато, коему дано обретать, так сказать, черты одушевленные, метафорические. "Все куплю", - сказало злато". Говно - антипод злата. Не зря ассенизаторы, по-простому говночисты, издавна именуются золотарями. Противоположности сходятся.

Задумайтесь, сколько раз на дню вы вспоминаете об этом самом продукте. Если выдался день, что ни разу, - большая жизненная удача. Ни разу не вляпаться в говно, не встретить или не увидеть, пусть даже по телевизору, человека, которого считаете говном, не прочитать в газете о говеном положении дел в политике или экономике, не делать говеную работенку, не встать перед необходимостью лепить из говна конфетку, не быть обосранным дорогими коллегами, соседями и т.п. - все это, конечно, редкостное везенье. Ну и дай вам бог прямоты и юмора называть вещи своими именами, пусть даже иногда и гиперболизировать - как же без этого! Так и жить легче.

Когда Денис Давыдов писал: "Вчера я был в гостях у Нины, пирог говно..." (дальше, на всякий случай, не цитирую - гусар все-таки!), наверное, он был несправедлив к этой неведомой нам даме и её кулинарному творчеству. Но зато нам остался маленький поэтический шедевр, переживший века.

И строки Евгения Евтушенко, посвященные Евгению Долматовскому в связи с каким-то из его печатных выступлений:

Ты Евгений, я - Евгений,

Ты не гений, я не гений,

Ты говно, и я говно,

Я - недавно, ты - давно, - также, наверное, гиперболизируют характеристики. Не поручусь, правда, что стихи написаны самим Евтушенко, а не кем-то от его имени (верю все же, что это евтушенковское - он человек яркий, нестандартный). Существенно иное - то, что стихи живут, причем уже вне конкретной ситуации и персонажей (кто там вспомнит, из-за чего сыр-бор горел?!), дополняя привычный эталон любопытной градацией (я - недавно, ты давно).

А вот ещё эпиграмма. Не на кого-то одного - на весь коктебельский пляж. Кто там на нем лежал, какие совписовские бонзы и функционеры, никто уж и не помнит, а эпиграмма осталась. Вот она, сила образного слова!

Лениво плещется волна.

Тела по берегу раскисли.

И много плавает говна

В прямом и переносном смысле.

Хотя, конечно же, говно - слово эталонное, богатство русского языка не оставляет его без оттенков (говененький, говнистый, говняный, говнюсенький), что обогащает и расширяет палитру нашего восприятия жизни. Когда-то Михаил Андреевич Глузский (вот и с ним мы простились; редкий человек, никогда ни от кого не слышал о нем худого полслова) на мой вопрос о режиссере, у которого он только что отснялся, ответил: "Человек он сложный. По-простому, говнистый". С тех пор невольно вздрагиваю всякий раз, когда слышу о ком-то: "человек он сложный".

Помимо степеней уменьшительных есть и степень превосходная: говней говна. Это заслужить не просто, но такие люди встречаются. Одну фамилию мог бы с уверенностью назвать, но не буду - чтоб не зазнался. Кстати, фамилия вполне ассенизационная.

Валентин Иванович Ежов, замечательный наш сценарист, автор "Баллады о солдате", "Белого солнца пустыни", "Сибириады" и многих ещё оставшихся в памяти картин, любит говаривать: "Все режиссеры - говны". Справедлив он или нет, не столь уж и важно. Естественно, что между двумя профессиональными цехами, кровно необходимыми друг другу, всякие могут быть отношения. А вот употребление множественного числа занимательно. Есть в этом какая-то рационально необъяснимая прелесть и тонкость. И даже уважительность к обругиваемым. Дескать, не то чтобы я вас всех считаю аморфной фекальной массой. Каждый в своем роде неповторим, удостоен этого именования строго индивидуально. А вот все вместе, извините, говны.

В общем, эталон - эталоном, а градации остаются. Скажем, из ученых трудов А.Ланькова узнал, что в корейском языке, помимо обычного слова, аналогичного нашему, было и почтительное слово "мэу", обозначавшее исключительно отходы жизнедеятельности королевских особ. Соответственно и специальный стульчак для высочайших особ именовался "мэутхыль". В иерархическом обществе, как видим, соблюдалась и иерархия экскрементов. Может быть, если тебя обзывали не просто какашкой, а подобострастным "мэу", это звучало уже почти как комплимент.