Михаил Литов - Первенец

Занятый этими мыслями, я катил в автобусе к городку, откуда мне предстояло пешком добираться до дядиной деревни. Но в пути произошла непредвиденная заминка. В городок мы прибыли только утром, ибо автобус сломался и мы всю ночь простояли на глухом участке дороги в лесу.

Город был милый. Необыкновенно свежий воздух окутал меня на мосту, неуклюже перекинутом через широкую ленту реки, я привольно дышал на узких, кривых, горбатых улочках, между церквушками, в иных случаях сохранивших вполне пристойный облик. Что-то массово-культурное, почти курортное читалось в причудливых очертаниях каменных домиков на главной улице, где сбились в кучу лавки, магазины, рестораны, гостиницы, помещался даже, в смешном здании стиля модерн, театр, перед которым на щитах красовались объемистые фотографии полуголых актрис.

Я проголодался, но ресторан был мне не по карману, а кафе попроще не подворачивалось. Спросить же было не у кого, улицы городка была абсолютно пусты. И это в прелестное летнее утро. Возникнув, фигурка одинокого прохожего тотчас исчезала в переулках и за домами, таяла в огородах и просто растворялась в воздухе, как только я проявлял намерение обратиться с вопросом. Я внезапно опалился жаром некой тайны, какого-то даже затаенного обмана. Возможно, я все еще продолжал жить в пределах двадцать седьмого числа и никто не хотел жить там вместе со мной.

Наконец я различил шевеление живого существа за пыльной витриной цветочной лавки и вошел в нее. Продавец, стоявший за прилавком, бросил на меня испытующий взгляд. Это был огромный, неприятно заросший волосами, матерый цветочник. Он обливался потом, хотя утро было, на мой взгляд, прохладное. Я спросил дорогу к ближайшей закусочной, но он лишь равнодушно пожал плечами, отрицательно покачал головой. Разумеется, он мне солгал, ибо будучи местным жителем, не мог не знать всех здешних закусочных. Я уже двинулся к выходу, но голос цветочника, низкий и рокочущий, как морской прибой, остановил меня.

- Почему бы вам не купить цветы? - спросил он.

Я нутром почуял, что он не отпустит меня с миром, если я откажусь сразу, не разыграю перед ним роль примеряющегося к товару покупателя. Я откликнулся с напускным безразличием:

- Какие же, к примеру?

- Все зависит от повода... от цели вашего визита, - ответил он глухо.

Не знаю почему, но я вдруг стал безбожно сочинять:

- Я приехал поздравить своего дядю с выходом новой книги... Вы, кстати, не читали? Очень любопытная книжка. Описывает поиски вещего черепа, того самого, откуда выползла змея и ужалила князя, которого до сих пор по досадной ошибке называют вещим. Под пером дяди история получилась сравнимой по мощи с теми, в которых рассказывается о поисках Святого Грааля.

- И в самом деле любопытная книжка, - согласился цветочник. - А в таком случае вам подойдут эти. - Он вышел из-за прилавка, приблизился ко мне, с неожиданной предупредительностью подхватил под руку и вынудил проделать несколько шагов вглубь магазина.

Он привлекал мое внимание к чему-то, находившемуся у меня над головой. Я посмотрел вверх и увидел днище довольно внушительного ящика, над краями которого текуче вились тонкие ветви темного, неизвестного мне растения. Почему этот ящик был поднят на высоту, почти под потолок, а не стоял на полу или полках, как прочие, я не понимал. Цветочник отошел в сторону, как бы предоставляя мне возможность без помех полюбоваться таинственной красотой цветка. Вдруг ящик стремительно полетел вниз. Я едва успел отскочить, ящик буквально взорвался у моих ног, посыпалась сухая земля. Цветочник в ответ на мой недоуменный взгляд развел руками.

- Чистая случайность, - обронил он без какого-либо волнения. Подобное случается раз в сто лет.

Я пробормотал, что у меня еще будет время купить цветы, и вышел на улицу. Случайность? Или цветочник замышлял убийство?

Пройдя несколько кварталов, я успокоился. Цветочник видел меня впервые, и у него не было причин покушаться на мою жизнь. Я вошел в небольшой продуктовый магазин, предусмотрительно одаривая приветливой и отчасти даже заискивающей улыбкой всех тех, кто мог мне там повстречаться. Стоявшая за прилавком толстая продавщица в халате, давно сменившем белый цвет на неопределенный, ответила мне хмурым взглядом. Я попросил отвесить мне немного сыра. Она знаком велела подождать, а сама скрылась в подсобке. Такое начало не понравилось мне, хотя не исключено, что она всего лишь пошла выбрать сыра получше.