Теодор Рошак: Киномания

Вечер еще не наступил, и мы, подгоняемые неутоленной похотью, слонялись по улицам в безуспешных поисках еще чего-нибудь в таком роде. Наконец мы оказались в более респектабельных районах города и уже готовы были сдаться и отправиться в долгий обратный путь. Но тут в одном из благопристойных кварталов мы натолкнулись на скромно освещенный первоэкранный кинотеатр, афиша которого рекламировала фильм под названием «Любовники» {20} 20 «Любовники» (1958) — фильм французского режиссера Луи Маля с Жанной Моро в главной роли. . Название было многообещающим, а на плакате и в самом деле были изображены мужчина и женщина в постели. Мы решили провести короткую разведку.

У кинотеатра был подозрительно презентабельный вид, слишком уж шикарный для показа порношоу. Стеклянные двери сверкали, на полу в вестибюле лежачи ковры, на билетере у входа были галстук и пиджак. Более того, публика, входившая в кинотеатр, ничуть не напоминала тех немытых зрителей, с которыми мы делили прелести Темпест Сторм. Мужчины, покупавшие билеты, выглядели вполне благовоспитанно и прилично. Бог ты мой, они были похожи на наших отцов! Более того, с ними были и женщины . Как это можно идти на грязную киношку в компании с женщиной? Мы чувствовали — тут где-то собака зарыта. Она и была зарыта: фильм был не американский — французский . Поэтому-то и цены на билеты были сумасшедшие. По доллару. Больше чем за Темпест Сторм. Наши сомнения еще больше возросли, когда один из моих товарищей задумчиво отметил: «Тут сказано — с субтитрами». Он сделал это наблюдение таким тоном, словно обнаружил напечатанный мелким шрифтом подозрительный пункт в контракте. «Это значит, что все разговоры они словами записали внизу экрана».

Иностранный фильм. Фильм, который нужно читать . Я, конечно же, слышал об иностранных фильмах. Даже видел один год назад — с Брижит Бардо, — хотя и слегка отредактированный под американские нормы. Говорившая чужим голосом и лишенная обнаженных прелестей (а как иначе могла она попасть в Модесто?), она показалась мне так себе, дутая величина рядом с нашей Мами ван Дорен {21} 21 С. 17. Мами ван Дорен (Джоан Люсиль Оландер, р. 1931) — американская секс-бомба 1950-х гг., дебютировавшая в кино с подачи Говарда Хьюза. , да еще губами двигает невпопад. Ясно, что этот товар еще меньше отвечал нашей жгучей потребности. И все же впечатление создавалось такое, что войти в сей храм мы можем без всяких проблем. Два молодых парня как раз миновали билетера у входа — никаких вопросов к ним не возникло. Нас вполне могли принять за студентов; администрация, казалось, была совершенно равнодушна. После короткого совещания мы решили рискнуть. Такой уж у нас выдался дерзновенный вечер.

Язвительная критика супружеских нравов в «Любовниках» Луи Маля (этом гвозде сезона) не достигла цели — прошла мимо меня. Не имело ни малейшего значения и то, что, по мнению критиков, сюжет был легковесным, а игра слишком вычурной. Что я знал тогда о критиках? Что я знал о мнениях? Для меня этот фильм давал повод камере продемонстрировать во всем их великолепии интимные подробности адюльтерной сцены. Мужчина и женщина в постели, в ванной. Она откликается на его прикосновения с такой же естественной пластикой, с какой расходятся круги по воде. Их любовные объятия так же лиричны, как и отменная музыка, под которую протекает скоротечный роман. (Как я позднее узнал, это был секстет Брамса. Вот уж воистину необычный аккомпанемент.) Я сидел в плену этой эротической фантазии, обуреваемый желанием и убежденный, что наконец-то испытал настоящее. Вот оно, значит, о чем речь, вот в чем эта тщательно хранимая тайна, вот чем и как занимаются мужчина и женщина, когда это происходит не на заднем сиденье автомобиля или в сомнительном уединении дома у приятеля, чьи родители ненадолго уехали.

Но что же произвело на меня такое впечатление? Вовсе не три-четыре кадра, в которых мелькали обнаженные прелести, и не мужская рука, небрежно ласкающая женское тело. Скорее легкость, с которой мужчина и женщина проделывали все это. Так равнодушно, так деловито. Когда мы видим любовников в ванне, можно не сомневаться, что они и в самом деле голые — никаких тебе размытых кадров или световых пятен. Одна только камера в умелых руках, и никакой нарочитости, чтобы скрыть или выпятить что-то. Когда женщина поднимается из воды, чтобы взять полотенце, камера не пялится похотливо — как пялился бы я, — а остается совершенно непринужденной. Напротив, камера объективным взглядом искушенного любовника привычно фиксирует как ее груди, ее пупок перемещаются по этой наэлектризованной территории. Фильм словно бы говорил: такие пикантны детали — дело обыденное во взрослой жизни. И удивляться тут нечему. Разве все мы, зрители, не знаем об этом?