Теодор Рошак - Киномания

Киноманам всего мира еще предстоит узнать две вещи о Клариссе Свон. Во-первых, она была блестящим критиком и стилистом. Во-вторых, в споре она бывала безжалостна, как настоящий живодер. Живость ее ума, хлесткая резкость ее языка известны всем — они проступают в каждой написанной ею строчке. Но кое-что о Клер знаю только я, о той ожесточенной и ехидной Клер времен нашего знакомства, которая пребывала в безвестности и должна была прожить еще долгие годы, чтобы стать ожесточенной и ехидной Клер, купающейся в лучах славы, чьи обзоры станут украшением «Нью-Йорк таймс». Она могла быть щедрой до расточительства, если не ко всем, то, по крайней мере, к такому, как я, кто пришел к ней покорный и почтительный. Клер всегда была нужна восхищенная аудитория, хотя бы из одного слушателя. Лесть пробуждала в ней все лучшее, прежде всего страсть к учительству. Однако эта добродетель была замешана на драчливой потребности заткнуть рот несогласному, смять и уничтожить любого, кто ставит под сомнение ее сентенции. Чувствуя сопротивление, она становилась беспощадной. Насмешка, сарказм, оскорбления были допустимым оружием. Но все это лишь из-за того, что она фанатически любила кино. Утверждение превосходства кинематографа над всем остальным было для нее делом первостепенной важности. Она создавала свои критические стандарты, встречая ожесточенное сопротивление, и немало страдала из-за него.

Поступив в середине сороковых на первый курс в Барнард {44} 44 С. 40. Барнард — один из колледжей Колумбийского университета в Нью-Йорке, в который принимают только женщин. В нем преподаются свободные искусства. , Клер попыталась совместить свою пылкую страсть к кино с литературоведением, на котором и стала специализироваться. Тогда кино не допускалось на университетские пороги — считалось чем-то вульгарным. И в самом деле, что могло быть общего у Мильтона с Микки Маусом? И конечно же, Клер доставалось от узколобых профессоров, когда она пыталась писать о кинематографе. Отношение преподавателей к ней было непреклонным: никто не собирался впускать кино в храм науки. Не закончив второго курса, она ушла из университета — это был ее интеллектуальный протест. Но язвы тех обид так никогда и не зажили. Годы спустя, когда университеты были побеждены и ее дело более чем восторжествовало, какая-то ее часть продолжала обитать в тех дышащих презрением аудиториях, вести прежние сражения с самоуверенными преподавателями, для которых печатное слово было последним словом в искусстве.

После окончания войны она отправилась в Париж и прожила там до начала пятидесятых, впитывая тот живой интерес к кино, который отличал французскую интеллигенцию со времен Луи Люмьера. Она работала (бесплатно) билетером, кассиршей, консьержкой в киноклубах, которые снова начали появляться после войны. После двух лет черной работы ее наконец приняли ассистентом-исследователем в Синематеку (опять же без оплаты) — мекку парижского киносообщества. Там она быстро прибилась к кружку теоретиков Новой волны во главе с кинокритиком-интеллектуалом Андре Базеном {45} 45 С. 41. Андре Базен (1918–1958) — французский критик и теоретик кино. Под его руководством выросла целая плеяда кинокритиков, многие из которых перешли в режиссуру. . Сама же она набиралась кинематографического ума, слушая горячие споры между подражателями Годара, Трюффо и Рене. Благодаря помощи восхищенного Базена она получила еще одну неоплачиваемую работу: редактора, а потом и автора (пишущего по-французски) такого заметного журнала, как «Cahiers du Cinéma» [6] «Кинематографические тетради» (фр.). . Таким образом, она приобрела характерную галльскую страстность, которая и придавала ее работе такую особую притягательность, к счастью лишенную галльской помпезности, нередко ей сопутствующей.

В те годы она и познакомилась с Шарки, который (как говорила Клер) был не более чем лоботрясом-экспатриантом и просиживал штаны в левобережных кафе; тогда-то и началось их партнерство, которое всегда было замешано как на вожделении, так и на раздражении. На родительские деньги Клер и Шарки открыли свой первый кинотеатр в Париже — владельцем считался Шарки, а заправляла в нем Клер. Дело шло неплохо, прокатывали они в основном американские фильмы — Уолта Диснея, картины братьев Маркс, Лорела и Гарди {46} 46 …картины братьев Маркс, Лорела и Гарди. — Американские актеры братья Маркс (Граучо, Чико, Гарпо, Джулиус) снимались в пользовавшихся большим успехом комедиях 1920-1930-х гг.; в 1932 г. снялись в нашумевшем фильме «Бред собачий», поставленном режиссером Норманом Маклеодом. Стэн Лорел (Артур-Стэнли Джефферсон, 1890–1965) и Оливер Гарди (Норвелл Гарди, 1892–1957) — комическая актерская пара, популярная в американском кинематографе 1920-1940-х гг.; работали по принципу противопоставления: большой и толстый, постоянно попадающий впросак Гарди и маленький, ловкий Лорел, у которого все получается. . Было время, когда девять месяцев без перерыва они крутили «Бред собачий». Клер говорила, что выучила этот фильм наизусть и может пересказать его слово в слово, и как-то вечером она, изрядно выпив, так и сделала, уложившись ровно в сорок три минуты. Она меня заверила, что если бы выпила чуть меньше, то могла бы еще включить туда и кой-какие пантомимы Гарпо. В начале пятидесятых Шарки, убежденный, что в Париже он обречен оставаться мелкой рыбешкой в большом пруду, загорелся желанием вернуться в Штаты. С деньгами и опытом, нажитыми в Париже, они с Клер переехали в Лос-Анджелес, родной город Шарки. «Классик» так никогда и не добился ожидаемого успеха, тем не менее он удерживал их вместе в любви и борьбе; правда, я, хоть убей, не мог понять почему. Шарки казался таким безнадежно старомодным, ему так не хватало кругозора Клер… и что она только в нем нашла? Спросить у нее напрямую у меня не хватало духа, но как-то раз, когда я вплотную подобрался к этой теме, Клер сама сделала мне грустное и горькое признание.