Детектив Франции - Выпуск 4

Гоемон поднялся. Лицо его по–прежнему было мрачным.

– Вы позвоните мне? – спросил он. – По какому поводу?

– Если будут новости.

– Вас оповестят. До свидания, Гоемон.

Несколько лет назад, во время подготовки к президентским выборам, в Службе гражданского усиления была проведена чистка. Чистка коснулась секретаря службы Жозефа Граблье. Однако ему удалось захватить архивы и внедрить в различные службы порядка и безопасности своих агентов, которых он финансировал разными способами. Одновременно он стал Великим мэтром Международного братства друидов. Несколько месяцев спустя он был арестован вместе с членами своего генерального штаба и обвинен в вымогательстве денежных средств. В момент похищения посла Соединенных Штатов Америки Жозеф Граблье находился в тюрьме. На следующий день его освободили по состоянию здоровья. В тот же вечер он отправился в Мадрид. Спустя несколько часов после приземления самолета двое полицейских задержали Бубуна в одном семейном пансионе. В его комнате нашли камеру «Санкио» и около десяти бобин с восьмимиллиметровой пленкой. Сам арестованный и пленки были доставлены Гоемону.

Утром Треффэ купил несколько газет. В шестнадцать тридцать он спустился за «Монд» и «Фрчнс–Суар», а также чтобы перекусить в бистро. Вернувшись домой, он запер дверь и, увидев свое отражение в зеркале прихожей, тяжело вздохнул: красные глаза, четырехдневная щетина на щеках, взъерошенные волосы. Поверх мятой сорочки была накинута спортивная куртка. Треффэ обнаружил на ней новые дырки, прожженные сигаретой. Он решил принять ванну и захватил с собой в ванную комнату старенький приемник вместе с газетами. Включил воду и стал просматривать газеты в поисках новой информации. Ничего нового. Треффэ уже знал из сообщений по радио, что издательства и агентства печати получили манифест, отправленный ночью по парижской почте и подписанный: «Группа Нада». Группа требовала опубликовать манифест, а также заплатить выкуп в сумме двухсот тысяч долларов. В распоряжении властей было сорок восемь часов, то есть назначенный срок заканчивался в полдень в понедельник. В случае отказа правительства от выплаты выкупа, посол будет убит. В случае согласия – в прессе тотчас же должен быть опубликован манифест. Кроме того, он должен быть прочитан по радио и телевидению. После этого группа «Нада» передаст новые инструкции, касающиеся выкупа.

В «Монд» Треффэ нашел резюме и анализ манифеста: «Стиль манифеста поражает вульгарностью, – утверждала газета, – а наивность некоторых заявлений, свидетельствующих об архаичном анархизме, при других обстоятельствах вызвала бы только улыбку. Однако в данном случае эти заявления вызывают беспокойство и даже тревогу, поскольку требования, выставленные группой «Нада», как и сама акция этой группы, совершенно неоправданы».

Ванна наполнилась водой. Треффэ закрутил краны, снял одежду и забрался в воду. Он продолжал читать, сидя в ванне. Согласно передовице «Франс–Суар», террористы группы «Нада» забыли о том, что Франция – это цивилизованная и демократическая страна. И если резкая критика стала характерной чертой наших нравов, то политический терроризм не отвечает ни потребностям, ни желанию населения. Группа «Нада» должна отдавать себе в этом отчет. В заключение выражалась надежда, что здравый смысл возьмет верх.

«Монд», кроме того, предлагал информацию о действиях полиции и задавался вопросом, кто выиграет от порочного круга насилие – репрессии. Под заголовком «Черная страница» известный юрист проводил глупую параллель между темнотой совершенной акции и черным анархистским флагом. Целая страница была отведена для сообщений и заявлений различных организаций и частных лиц, а также дюжины левацких группировок. Треффэ чуть было не уснул в ванне и уронил газеты в воду. Он выругался и разложил их по краю ванны, чтобы высушить. Яростно грызя ногти, он мысленно возвращался к тому вечеру, когда имел горькую беседу с Буэнвентурой в его грязном гостиничном номере с картами, раскиданными по полу, и окурками в чашке из–под кофе.

– Не думаешь ли ты в самом деле, что мы должны отказаться от операции?

– Думаю, – сказал Треффэ. – Уходи.

– Ты не понимаешь. Я не хочу отделяться от вас. Я прошу отложить операцию, чтобы лучше все обдумать.

– Между нами уже не может быть диалога. Мне очень жаль, Треффэ. Ты перешел на другую сторону.