Детектив Франции - Выпуск 4

– Это правда, что вы были в одном жандармском подразделении с Шарлем Фораном? – спросила она.

– Да. А почему вы спрашиваете об этом?

– Вы знаете, что он организовал патрональную милицию?

– Да, знаю, – сказал я.

Я не стал уточнять, что узнал об этом накануне от самого Форана. Она бы подпрыгнула до потолка.

– И этого достаточно, чтобы ваши друзья вообразили, что я доносчик? А почему, в таком случае, не израильский шпион?

– О! – воскликнула Мемфис Шарль. – Об этом они тоже думали…

Она села на кровать рядом со мной.

– Я хочу сдаться в полицию, – сказала она усталым голосом. – Я хотела… Стоило мне пробыть здесь несколько часов, как мне захотелось прекратить все это и сдаться в полицию. Но мои… друзья никогда бы не допустили этого. Я слишком много знаю, я знаю эту подпольную квартиру… Я заставила их поверить в то, что причастна к политическому убийству… Какая я дура!

– Не расстраивайтесь, – сказал я довольно рассеянно. – Это ничего не изменит. И это не объясняет мне того, почему меня схватили на улице.

– Я хотела вас видеть. Я думала, что вдвоем нам удастся отсюда выбраться.

– Очень мило с вашей стороны втянуть меня таким образом во все это дерьмо. В одиночку вы не могли из него вылезти. И вы надеетесь, что я вам поверю?

– Черт побери, – крикнула, она. – Почему вам все приходится объяснять по три раза! Они живут в мечтах. Они были уверены, что если я пойду в полицию, то меня убьют. Они хотели защитить меня, в том числе и от меня самой.

Я тряхнул головой, чтобы прочистить мозги. Я начинал терять связь с реальностью из–за недостатка пищи или сна – не знаю. Разумеется, история Мемфис Шарль была неправдоподобной, но что в наши дни правдоподобно? Двадцатилетние парни нападают на комиссариаты и закидывают их бутылками со взрывчаткой, и я убиваю парня, кинув ему в лицо гранату. Мир сошел с ума. Мне следовало поехать к маме, как я намеревался это сделать.

– Почему ваши друзья не пришли просто ко мне? – простонал я.

– Внизу стоял полицейский и следил за вами. Им пришлось нейтрализовать его.

– Пришлось, – повторил я.

– Во всяком случае, – сказала Мемфис Шарль, – даже если они были чокнутыми с самого начала, в конечном счете они приобрели на это право. Это как магия, – добавила она таинственно. – В конце концов все получается. Люди танцуют, чтобы вызвать дождь, и рано или поздно дождь пойдет.

– Дождь? – спросил я. (Я чувствовал себя абсолютно сбитым с толку.)

– Эти парни, которые напали на вас, – сказала Мемфис Шарль, – израильские агенты. Это очевидно.

Когда Папаша–Ругер открыл дверь, я еще не пришел в себя. Сумасшествие заразно. В моей голове все перемешалось! А Хейман тоже израильский агент? Может быть, действительно в тот вечер пытались убить Мемфис Шарль? К тому же меня не покидала мысль об отбивной с картофелем фри. В общем, в голове была полная каша. Беарнский соус тек по лицу палестинцев, то есть в моей голове.

– Вы идете с нами, – заявил Папаша–Ругер.

Я спросил куда. Он покачал головой и улыбнулся.

– Еще одно свидание с плачущим толстяком? – спросил я.

Он пожал плечами. Я взял Мемфис Шарль под руку. Мне было приятно прикоснуться к ней. Ее била нервная дрожь.

– Они закопают нас в саду, – заключила она.

– Замолчите, – сказал я. – Вы мне мешаете думать.

Пока мы выходили, Папаша–Ругер продолжал вращать в воздухе своей пушкой. На лестничной клетке нас поджидал человек с «маузером». Если бы я действительно думал, что они собираются нас укокошить, я бы в этот момент наделал много глупостей.

Но я думаю, что свихнулся лишь до какой–то определенной степени. Я послушно спустился по лестнице, держа под руку Мемфис Шарль. Убийцы шли следом за нами.

Лестница оканчивалась небольшим коридором, в обоих концах которого находились двери (одна внутренняя, подумал я, другая, с матовыми стеклами, – входная). В вестибюле было еще две закрытых двери. Нас толкали к входной двери, и я не знаю, как бы события разворачивались дальше, если бы я позволил им разворачиваться. Дело в том, что в этом подобии вестибюля я неожиданно услышал приглушенный протяжный звук, напоминающий стон недобитого кролика. Он доносился из–за одной из двух закрытых дверей, мимо которых мы как раз проходили. Я, не раздумывая, открыл дверь.

В комнате не было окон, и она освещалась лампой. Это была мастерская с проходящими по ней вдоль стен канализационными трубами. К ним, бледные как полотно, были привязаны оба бородача. Араб был прикручен к козлам. Одна его рука была зажата в тиски, и это он стонал, как недобитый кролик. Его пальцы были красно–черного цвета.