Лариса Соболева - Желтые розы для актрисы

— Выглядишь отлично, — оценила. — Но тебя даже дешевые тряпки красили. Я на минутку. Чаем напоишь?

— Конечно! Я на кухню… а ты…

— Обо мне не думай.

Саша улетела, поставила чайник и достала сласти — бабушка Ира принесла домашние изделия. Крепче дружбы с Тамилой в ее жизни больше не случалось, и она радовалась подруге, ведь нужно восстанавливать старые связи, в дом должны приходить друзья и их дети.

— Ты так бессовестно исчезла, — слышался голос Тамилы из гостиной, — я не могла простить тебя долго. Потом забыла даже, а тут на днях мне сказали, что Алешка привез тебя и дочь…

— Прости, так получилось. Ты на машине? У меня есть ликер…

— Я на машине, мы вместе поедем, — сказала Тамила за ее спиной.

Саша повернулась лицом к подруге и опешила: Тамила держала в руке пистолет, направленный в нее, да еще и предупредила:

— Дернешься — застрелю.

— Не понимаю… — пролепетала Саша, не успевшая испугаться. — Это шутка?.. Или ты сошла с ума?

— Это не шутка. Сейчас ты оденешься и пойдешь со мной. Спокойно, без паники и суеты. Попробуешь крикнуть, позвать на помощь — пеняй на себя. Иди в прихожую, быстро!

— Зачем? Что ты хочешь?

— По дороге расскажу…

Саша поняла, что дело плохо, Тамила не шутила. Да и какие шутки с пистолетом в руке? Но перед ней была всего лишь женщина, а это значит, нужно подгадать момент, чтобы… спастись как-нибудь. Нужно только оставаться в хладнокровном спокойствии, но как это трудно…

В прихожей Саша переобулась в сапоги на низком ходу (на тот случай, если повезет и придется убегать), надела пуховик, намотала шарф на шею… И думала, думала, что делать. Взяла вязаную шапочку, ключи сунула в карман…

Боже! В кармане спасение. Телефон! Который дал Иннокентий, наказав, чтобы трубка всегда была с ней. Конечно, сейчас Саша не таскала ее повсюду, а положила в карман пуховика еще в Сибири. Но постоянно заряжала. Почему, откуда такая исполнительность? Все очень просто: потому что опасность не миновала, о чем ей постоянно напоминал муж, впрочем, сама она тоже об этом помнила. Главное, не ошибиться кнопкой… Первая… Саша ощупала пальцем первую кнопку, уверилась, что это она, и нажала крепко-крепко… Звука не последовало. Что это? Почему? Она никогда не пробовала звонить, а надо было! Вот дура, все надо проверять, чтобы быть уверенной.

В другом кармане лежали пуховые варежки — в Сибири морозы крепкие, там перчатки не подходят, да и пуховики не спасают, нужны добротные шубы и дубленки. Но погоды стояли теплые, Саша обходилась пуховиком, а варежки предпочла эти, мягкие, пушистые. В трубке молчок. Да работает ли она?

— Выходи, — приказала Тамила.

Саша подчинилась, закрыла дверь и, достав варежки, надела одну, потом вторую, глядя в лицо подруге. М-да, подруга… Но пока не связывала Тамилу с тем ужасом, что происходил с ней в театре. Ее занимало другое: засунуть трубку в варежку одной рукой и сделать это в кармане.

— Спускайся вниз, — приказала Тамила. — Иди вперед и помни: в кармане я держу ствол, палец на курке. Не делай резких движений, иначе застрелю и убегу.

Главное, варежки пластичные, растягиваются. Саша наполовину высунула кисть и стала тихонько загребать варежкой телефон… лишь бы не отключить его… А телефон-то маленький, он быстро попал в варежку.

Вышли из дома. Машина стояла в двух шагах, Тамила открыла первую дверцу, тем самым приглашая Сашу, которая села на место пассажира. Подружка (черт бы ее забрал в ад) кинула ей на колени веревку с приказом:

— Запутай на запястьях руки.

Пока Саша путала свои руки, Тамила обошла нос, села на место водителя, отобрала у пленницы концы веревки, завязала их. Не забыла пристегнуть ремнем безопасности — во какая забота! После, не спеша, тронула автомобиль с места, проехала мимо охраны и выехала на проезжую часть.

Саша как знала: террористка руки свяжет, потому надела варежки — чтобы Тамила телефон не увидела. Только бы он работал, Инок обещал, что будет знать, где она находится, но, может быть, и слышать их — для этого трубка не должна лежать в кармане, вот для чего было столько усилий с варежкой…

— Тамилу я сразу заподозрил, когда слушал Сашу, — делился ходом своих мыслей Иннокентий. — Но я всех подозревал, того же Алексея, Матвея Павловича, Пескарей. Подозревать можно даже бронзовую статую на площади! Но важно получить мотив, не говоря об уликах. А мотива у Тамилы не было, я даже сейчас его не знаю. Между тем указателей, что в покушениях на Сашу принимает участие женщина, было достаточно. Во-первых, в цветочный салон один раз звонила женщина. А звонивший в тот же салон несколько раз мужчина, когда ему сказали, что цветы с черными лентами несут только на кладбище, возразил: «Черный цвет сочетается с желтым и зеленым, это красиво»! Фраза типично женская, а не мужская. Значит, интригой с желтыми розами, по идее, заведует женщина. Это могла быть актриса, у которой Саша отняла роли и которая имеет мощного покровителя, снабжающего деньгами, тем более что покушения на Боярову совершали в театре. С другой стороны, сбросить софит для женских ручек — тяжеловатое дело, значит, исполнитель мужчина. Возможно, их вообще двое… Но события развивались слишком быстро, мне нужно было вернуться сюда.