Лариса Соболева - Желтые розы для актрисы

Роберт стал серым, сжал губы, ему трудно было сдерживаться, осталось еще чуть-чуть надавить на психику — и он схлопнется. Теперь Иннокентий повернулся к Матвею Павловичу и через него воздействовал на сына:

— Самостоятельно план Роб не мог осуществить, поэтому взял в помощницы родную мать, а она не смогла ему отказать, полагаю, считала себя виноватой в том, что обманула и сына. Гела их впустила, ведь с Робом была мать, женщина, которая, по идее, не могла причинить зла. И ошиблась. Теперь отвечаю на вопрос — как она, медик, вколола себе наркотик не туда, если ей захотелось мгновенного кайфа. Никак. Роберт с матерью и вкололи.

— А она что, не сопротивлялась насилию? — взвился Роберт. — На теле Гелки не было гематом! Так что не мелите чепухи, сыщики хреновы.

Действительно, никто не даст себе вколоть всякую дрянь, а бывшая жена была трезвой, в ее крови не обнаружено транквилизаторов — об этом все знали. Обвинение показалось Матвею Павловичу несостоятельным, что отразилось на его лике, он кичливо оглядел всех, мол, ну, что скажете? Не верил любящий отец, что его сын конченый негодяй, но объяснение нашлось у Вениамина Ивановича:

— Полагаю, Роберт повалил на диван Гелу, когда она этого не ожидала, и придавил собственным телом, то есть навалился на нее. Масса тела Роберта равномерно распределилась по всему телу Гелы, в таком положении гематомы редко появляются. При этом самому сделать укол невозможно, однако у Роберта была помощница — мать, она вколола в мышцу руки бывшей невестки наркотик. В вену уколоть было невозможно, жертва слегка дернулась бы и… все пропало, повреждения стали очевидными, а значит, и насилие. А Роберту хотелось эту историю закончить суицидом бывшей жены. Верно, Иннокентий?

Тот подтвердил кивком головы, и, поскольку никто не изъявил желания обсудить этот момент, дальнейший расклад он снова адресовал Роберту:

— После укола вы подождали, когда подействует инъекция, а это довольно быстро происходит, хоть и не в вену кололи. Далее Роберт отправил три эсэмэски с телефона Гелы, себе в том числе. Потом Катрин помчалась в автомобиль и караулила, кто приедет первым. Думаю, самое страшное — если б Алексей приехал одновременно с Сашей, тогда пришлось бы отменить убийство, ведь именно из них кто-то должен был стать бесспорным убийцей, если бы! Если бы следствие не поверило в самоубийство, как случилось сегодня.

— И даже Саша? — не верилось Алексею.

— В зависимости от того, кто из вас приехал бы первым. Ты оказался более расторопным, поэтому, когда Катрин позвонила сыну и сообщила о тебе, Роберт выбросил Гелу из лоджии, она уже была в наркотическом опьянении, то есть никакая, отсюда не сопротивлялась. И побежал к лифту (а их два, что исключало встречу с братом). Роб и оставил дверь квартиры открытой, иначе как зашли бы Алексей с Сашей? Но! Роберт повел себя благородно (прозвучало с издевкой), не сдал тебя тогда следствию…

— Зато сейчас свое преступление перекинул на Алексея, — презрительно фыркнул Никита.

— Но три года назад версия «убийство» не развивалась, — внес уточнение Вениамин Иванович. — Не было достаточных оснований, а всплыла только сейчас в связи с покушениями на Александру Боярову.

О, пауза, снова пауза… Она понадобилась всем: Алексею — чтобы в себя прийти, Роберту — для поиска бреши в обвинениях, их отцу — для осмысления: он пока мало что понимал, ему не хватило подтверждений, прямых улик:

— Простите, а что за мотив у Роберта? В чем обман?

— Как! — изобразил удивление Иннокентий, оставив ударный факт напоследок. — Я разве не сказал? Роберт вам не сын, а посторонний человек. Такая милая история, Матвей Павлович. Должно быть, Катрин вас обманула еще при рождении Роберта, наверняка она знала, от кого забеременела. Так что, Матвей Павлович, родной сын у вас один, он вот, — указал на Алексея Иннокентий. — Что тоже видно из ваших групп крови. Но именно этим фактом воспользовалась Гела и шантажировала Роберта.

— Как это?.. — потерялся Матвей Павлович. — Не понимаю…

— Элементарно. Она же была врачом, внимательным и классным врачом, само собой, к медицинским картам имела доступ, а карты вашей семьи стоят в одной ячейке, туда же Гела поставила Катрин. Выдали Роберта и его мать группы крови: у вас с Катрин первая группа, значит, у Роба должна быть тоже первая. Это без вариантов! А у него — третья. Его настоящий отец должен быть с третьей или четвертой группой крови. Теперь понятно?

— Роберт, ты давно это узнал? — спросил теперь уже бывший отец.