Елена Михалкова: Алмазный эндшпиль

– Да не в твоей! В его собственной!

Белов наклонился, ковшом загреб горсть черничин вперемешку с листьями и отправил в рот.

– Даю тебе честное слово, – промычал он, жуя, – если Верман снова во что-нибудь ввяжется, на нашу помощь пускай не надеется.

Майя посмотрела на его фиолетовые губы, на прилипший к подбородку листик, и ей стало смешно.

– Ну вот что, во что он может ввязаться?! У него до сих пор после истории с Хрящевским поджилки трясутся. Что ты выдумываешь?

– Не знаю. У меня на душе неспокойно.

Майя пожала плечами и протянула ему шишку.

– На, загадай желание. Пожелай, чтобы астральное тело Мони тебя не тревожило до конца отпуска.

– Нет уж, это твое желание. Но если ты хочешь спокойно работать, советую тебе загадать, чтобы Верман забыл про свои фокусы и встал на путь честного ювелира.

– Хорошо, уговорил, – согласилась Майя. Зажмурила глаза и с детской торжественностью заявила:

– Хочу, чтобы Моня больше никогда не применял свои способности во вред покупателю!

Снова открыла и вздохнула:

– Слушай, я как будто про вампира говорю… Верман же не вампир.

– Скажи просто: чтобы не мошенничал, – напрямик заявил Антон. – А то что-то он загрустил в последнее время, не к добру это.

Антон вспомнил, как схватился Верман за голову, узнав о судьбе оставшихся семи бриллиантов из тех четырнадцати, что хранились за плинтусом в квартире Майи. Белову пришлось привлечь ювелира к делу, поскольку требовалось быстро продать камни, а никто лучше Вермана не смог бы справиться с этой задачей. Моня и справился. Но, услышав о том, что все деньги, полученные от продажи бриллиантов, перечислены на счет детского дома, который курировала Вера Воронцова, долго ругался, махал руками и обзывал Майю с Антоном простодушными идиотами. Потом приуныл, а уныние Вермана беспокоило Белова куда больше, чем его возмущенные крики.

Майя запустила шишку в глубь леса. Шишка беззвучно исчезла, как будто не упала, а полетела дальше, взмахивая плавниками.

– Вот! – обрадовалась Майя. – Далеко закинула – значит, сбудется.

В ювелирный салон вошла худощавая женщина в платье буйной цветочной расцветки. Шею, руки и даже щиколотки женщины украшали браслеты и бусы, и она позвякивала и бренчала, приближаясь к витрине.

Моня, скучавший за прилавком, при виде дамы оживился. Он дождался, пока она обследует витрины, утыкаясь в них остреньким носиком, и потянулся к ее цветочному платью, как пчела.

– Что-нибудь выбрали, мадам?

– Да, – кивнула посетительница. – Вот тут у вас – что?

Даже не глядя, Моня мог сказать, что там. Кольца с турмалинами, от двух до трех карат… Все бы ничего, но камни «гретые». С другой стороны, это повлекло всего лишь изменение цвета, и больше ничего…

– Прекрасные турмалины, – промямлил он, помня строгий наказ Майи.

– А они не искусственные? – боязливо осведомилась цветочная дама.

– Как можно! Турмалины не бывают искусственными! Конечно, случаются имитации из стекла, но мы такое не держим. Хотите примерить?

Вскоре на пальчиках дамы красовалось два кольца.

– Красиво… – протянула дама. – Что вы думаете?

Моня думал, что кольца нужно снять немедленно и посмотреть что-нибудь менее вызывающее. Еще он думал, что цена на них завышена минимум в два раза. И еще – что турмалины не самые удачные, к тому же ненатурального цвета. Но поднял глаза – и наткнулся на взгляд покупательницы: восторженный, поэтический… И душа Вермана не могла не отозваться на этот призыв.

– Что я думаю? – прочувствованно спросил Моня. – Я думаю, что вы слышите мелодию камня. Ведь правда же, слышите?

– Правда! Правда! – бурно подтвердила дама. – Они словно поют!

– Это песня весны, поверьте мне, старому человеку! – заключил Моня Верман.

На секунду у него вдруг возникло очень странное ощущение: Верману показалось, что в затылок ему попала шишка. Но Моня тряхнул головой, и ощущение исчезло.

– Песня весны! – удовлетворенно повторил он и выложил на витрину третье кольцо.

© Михалкова Е., 2011.

© ООО «Издательство Астрель», 2011.

О Михаиле Гройсе читайте в романе Елены Михалковой «Иллюзия игры».

Репорт – отчет геммологической лаборатории, удостоверяющий подлинность и качество бриллианта.