Николас Блинкоу - Белые мыши

Он кричит, обращаясь ко мне:

– Как тебе твой первый парижский показ, малыш?

Не знаю, говорю.

– Мне не с чем сравнивать.

Луиза, приглашая меня в Париж, пообещала, что я смогу сам выбирать показы, включая и демонстрации мужской одежды, идущие параллельно показам от кутюр. На прошлой неделе «Геральд трибюн» очень хорошо отзывалась о мужской одежде, которую демонстрировали итальянцы, но поездка в Италию была мне не по карману. Приезд в Париж стал подарком ко дню рождения – предполагалось, что Луиза будет меня развлекать, а дорогу оплатила мама. Теперь же все там продолжается без меня. Начал я с того, что гонялся за Луизой, а кончил тем, что сбежал с нею в Милан. Я уже пропустил Тома Форда, который привез в Париж свою коллекцию, Ива Сен-Лорана после заслужившего восторженные отзывы шоу, устроенного им неделю назад для Гуччи. Сам же Ив Сен-Лоран аккуратненько натянул ему нос, посетив показ соперничающего дома Диора. Я мог бы увидеть там Сен-Лорана, а приходится довольствоваться чужими рассказами о нем. Теперь я пропустил и Дриса ван Нотена, даром что Луиза обещала мне билеты на него. А был еще и Готье, вернувшийся в Париж после нескольких сезонов в Милане, и Ямамото, и Раф Симонс, и даже Пол Смит. Черпать сведения мне придется из газет, разве что читать их я буду не в Корнуолле, а в Италии. Из пропущенного мне особенно хотелось увидеть коллекции Гальяно. Я слышал, что манекенщицей у него будет Кейт Бланшет. Слухи о том, что показ Живанши закроют для всех, кроме закупщиков, оказались чистой правдой, хотя никто не знает, вызвано это разрывом Маккуина с Живанши или как-то связано с контрами между Сен-Лораном и Томом Фордом.

Осано говорит:

– Успеешь еще сравнить. Дождись только Нью-Йорка. Вот уж будет полный кошмар.

За моей спиной Биби произносит:

– На тебя, Джанни, не угодишь.

Впервые слышу, что мне, возможно, придется ехать в Нью-Йорк. У меня вдруг возникает множество вопросов, однако Осано кричит:

– Как по-твоему, сумеет Луиза уломать эту дуру Аманду, чтобы она выступила для меня в Нью-Йорке?

Так вот, значит, в чем дело. Не знаю, что ему ответить.

– Что ни говори, а она из лучших. И практически пообещала сделать это. – Осано всхрапывает, устраивается на сиденье поудобнее. – Ты умасливаешь Луизу, она умасливает Аманду.

Я стараюсь оставаться спокойным:

– Предполагается, что Луиза поехала сюда отдыхать. Ей нездоровится.

– Да? Попробуй-ка ее удержать. Какой там отдых, при ее-то амбициях, – и Осано, просунув между спинками сидений голову, добавляет: – Без обид, ладно?

От него несет бренди.

Я гляжу на дорогу, чувствуя, как на лбу у меня натягивается и подергивается кожа. Сзади Биби говорит:

– Заткнись, Джанни.

– А чего? Что есть, то и есть, – он снова начинает посапывать.

– Одной Аманды, чтобы спасти нью-йоркское шоу, не хватит, – говорит Биби. – Тебе придется найти кого-то на место Джины.

– К черту Джину. Верно, Джейми?

Я, не оглядываясь, качаю головой:

– Кто такая Джина?

– Да я тебе про нее рассказывал. Была моей помощницей, пока не ушла.

– Не помощницей, а партнершей, – говорит Биби.

– То-то и оно. Я нуждался в помощнике, а получил партнера. Вон Джейми вполне может поработать вместо нее.

Ладонь Осано ложится мне на плечо. Биби возражает: «У Джейми нет опыта», но Осано ее игнорирует. Просто трясет меня за плечо и спрашивает:

– Как насчет этого? Ты чешешь спинку мне, я тебе. Ты позаботишься о Луизе, Луиза об Аманде, а я о тебе. Звучит неплохо?

– Я не могу быть твоим помощником. Я ничего не умею.

– Ты неплохо справился в Париже. И вообще, я тебя научу.

Я оборачиваюсь:

– Заставлять Луизу сделать что-нибудь я не могу. По-моему, ей лучше бросить все и вернуться домой.

– Так ведь не бросает же, верно?

Я качаю головой:

– Нет.

– От тебя требуется только одно, – говорит Осано, – выяснить, что происходит между Луизой, Амандой и этим сучарой Этьеном.

Вот уж чего я совсем выяснять не хочу. Пусть кто-нибудь другой за меня выясняет. И делает потом что угодно. А мне бы поспать.

Машина въезжает в пронизывающий Монблан туннель, налетевший внезапно ветер больше не позволяет мне слышать ни Осано, ни Биби. Я пытаюсь изгнать из головы любые мысли, сосредоточившись на веренице оранжевых ламп в потолке туннеля. Вскоре они сливаются в стремительно летящие, вспыхивающие в глазах полосы. И я начинаю плакать, тихо, чтобы никто не услышал. Слезы приносят мне облегчение; они текут так быстро, что вскоре все лицо мое становится мокрым. Я нажимаю кнопку, опуская на пару сантиметров стекло. И ветер высушивает лицо.