Николас Блинкоу - Белые мыши

Отключаю телефон, поворачиваюсь, слегка отдуваясь, к Луизе и спрашиваю, в чем дело.

– Фрэду нужно поговорить с тобой, сейчас.

– Со мной?

– Попросить его подождать?

Фрэд беседует с одним из пиарщиков. Протягивает при моем приближении руку. Черная кожа перчаток могла бы меня отпугнуть, но пожатие у него дружеское. Спрашивает, выговаривая на американский манер, пришлись ли мне впору туфли.

– О! Спасибо… – я чуть не произношу «Фрэд» , но удерживаюсь. В итоге приходится ограничиться обращением «мистер, э-э…» , оставив пробел висеть в воздухе, ожидая, когда его чем-нибудь заполнят. Протягиваю Фрэду конверт. Фрэд его не берет.

– Называй меня Фрэдом, Джейми. – Есть в его выговоре и итальянский акцент, но очень легкий, должно быть, он прожил в Штатах немалое время.

– Туфли мне действительно очень понравились, Фрэд. И пиджак тоже, – говорю я. – А вот это как-то не вдохновляет.

На сей раз он принимает конверт, надорвав, вскрывает. Заглядывает внутрь, улыбается. На щеках его появляются ямочки, такие глубокие, что кажутся черными.

– А, ну да. Полагаю, тот еще был сюрприз.

Не знаю, какого ответа он от меня ждет. Я все гадал, что за человек станет таскать с собой пистолет только затем, чтобы о нем забыть. Возможно, Фрэд читает мои мысли. Он закрывает конверт, начинает запихивать его в карман.

Приходится Фрэда остановить.

– Боюсь, он заряжен. По-моему, я отправил патрон в патронник.

Фрэд бросает на меня, немного искоса, еще один приятно удивленный взгляд и снова открывает конверт. Три секунды уходит у него на то, чтобы подкинуть пистолет на ладони, вынуть обойму и извлечь патрон из патронника. И я, и пиарщик, оба мы смотрим на него, разинув рты.

– Вот и все, – говорит он. И поворачивается к пиарщику. – Какой-то псих вчера вечером в клубе… Мне не хотелось устраивать сцену. Я просто отобрал у него пистолет.

Он пожимает плечами, опять улыбается и обращается уже ко мне:

– Вот почему мы уматывали оттуда в такой спешке. Прости, что не успели забрать твоего приятеля. Но я боялся, что все может обернуться скандалом, а там еще и Пафф Дэдди был.

И, поглядывая то на меня, то на пиарщика, он представляет нас друг другу:

– Джейми, ты знаком с Бенуа?

Пиарщик кланяется, протягивает для пожатия руку и с сильным французским акцентом представляется еще раз, называя себя «Беном».

– Ты брат Луизы, верно? – спрашивает он.

– Да.

– Хочешь попозировать?

– Нет.

– Речь не о карьере, – говорит Фрэд. – Мы о другом, ты не помог бы нам выкрутиться из нынешней ситуации? Нам нужно скормить что-нибудь прессе.

– А, хорошо, – я удивлен. Просьба совершенно неожиданная, ни о чем таком я и не помышлял. – Только ведь я все напорчу. Ну, то есть почему не взять профессионала?

По крайней мере кого-то, кто уже позировал перед камерами, думаю я. В тот единственный раз, когда меня сфотографировали для журнала, я катался на доске. И в аккурат сковырнулся через бордюр. Не самое славное мгновение.

– У нас есть идея насчет брата с сестрой, – говорит Бен. – Приманка для утренних газет.

– Ладно.

– Так мы говорим им, что вы близнецы, идет?

Даже увязнув так глубоко, соображаю я все еще туго.

– Мы не близнецы. Лу на три года старше.

– Джанни же принял тебя за сестру, – говорит Фрэд, – верно?

Верно. Я киваю. Впрочем, я уже придумал причину, которая позволит мне не ввязываться во все это.

– Они же мигом выяснят, что мы не близнецы. И что тогда?

– Наплевать, – говорит Фрэд. – Завтра вечером мы уже будем в Милане.

– Это не проблема, – поясняет Бен. – «Модели не близнецы», – он произносит это как бы в кавычках. – По-твоему, пресса станет обсасывать такую новость?

– Нет.

Снова вступает Фрэд:

– Иди вон туда, к сестре. И если хочешь, чтобы твой друг Стэн попал в список приглашенных, считай, что это уже сделано. Он получит место и здесь, и на приеме после показа.

Когда оказываешься перед камерами, чувства испытываешь все больше странные. Мы хоть и стоим на уже собранном узком подиуме и нас, подсвеченных сзади прожекторами, фотографируют на темном фоне разбитого на террасе шатра, на съемку для журнала мод это совсем не похоже. Не похоже даже на снимки, которые я делал в колледже, собирая папку с образцами моих творений, перед тем как подать заявление в Сент-Мартин. Тут все больше фотографы из прессы и телеоператоры, построение кадра их не заботит, да и выверять, щелкая экспонометрами, свежесть тонов они даже не думают. Залпы вспышек, жужжание моторчиков. Если к нам и обращаются, то только с ободряющими криками. Кричать им приходится, потому что диджеи уже проверяют звук, гоняя французскую музычку и обрывки кубинского хип-хопа. Трое телевизионщиков вьются вокруг толпы, пытаясь слепить сюжет о фотосъемках. Позируя с Луизой, я не вполне понимаю, что должен делать, но сестра легкими тычками направляет меня, как будто мы с ней – пара бальных танцоров. Она ведет, я подчиняюсь ритму движения.