Элизабет Джордж - Это смертное тело

— …почему она вернулась, — договорил он.

— Что?

— Я пока не знаю, почему она вернулась.

— Вот как.

Барбара не знала, что сказать. Она никак не могла понять, почему Анджелина оставила Ажара и свою дочь. Говоря о ее отъезде, все использовали эвфемизм «поездка в Канаду». Барбара подозревала, что вряд ли Анджелина путешествует по стране — даже если она и в самом деле там жила. Впрочем, она никогда не расспрашивала. Хадия ничего бы не сумела сказать ей, а Ажар не захотел бы ничего открывать.

— Думаю, это оказалось не тем, на что рассчитывала Анджелина, — сказал Ажар. — Жизнь с ним.

— Да. Понимаю, — кивнула Барбара.

Обычно так и бывает. Румянец вянет, и замечаешь разные неприятные привычки, как бы их кто ни прятал.

— Вы, стало быть, знали, что был другой человек?

— Другой мужчина? — Барбара покачала головой. — Я удивлялась, почему она уехала и где живет, но я не знала, что у нее есть кто-то другой. — Барбара оглянулась на дом. — Скажу вам честно, Ажар: мне всегда казалось дикостью, что она вас оставила. Особенно Хадию. Я знаю, что у мужчин и женщин бывают раздоры, это известно, но как можно было оставить Хадию?

— Значит, вы понимаете.

Ажар затянулся сигаретой. Освещение на дорожке возле дома было слабым, и в темноте Барбара едва могла рассмотреть его лицо. Но кончик его сигареты ярко вспыхнул, потому что он глубоко затянулся. Барбара вспомнила: Анджелине не нравилось, что он курит. Интересно, может, теперь бросит, подумала она.

— Что понимаю? — спросила Барбара.

— То, что она заберет Хадию. В следующий раз. Она ее заберет. А это… я не могу потерять Хадию. Я не потеряю Хадию!

В сгустившейся вокруг них темноте голос его прозвучал так яростно, что у Барбары словно что-то сдвинулось внутри, будто на поверхности, которую до сих пор она предпочитала сохранять целой, образовалась трещина.

— Ажар, вы все делаете правильно. На вашем месте я делала бы то же самое. Как и любой другой человек.

У него не было выбора, и она это знала. Он сам загнал себя в такую ситуацию, поскольку ради Анджелины оставил жену и двоих детей, но при этом не развелся и не оформил новые отношения… Ситуация кошмарная, и, если Анджелина захочет подать в суд, она выиграет, а он проиграет и потеряет единственного человека, который значит для него все в его разбитой жизни.

— Я должен сделать все, что смогу, чтобы удержать ее здесь, — сказал Ажар.

— Я с вами согласна.

И она совершенно искренне произнесла эти слова, несмотря на то что они изменили ее мир, так же как изменили мир человека, стоявшего в темноте рядом с ней.

Только через двенадцать дней Роб Хастингс смог заставить себя прийти к Мередит. В течение этого времени он каждый день звонил в больницу, пока ее не выписали и не отдали на попечение родителям, однако Роб всего лишь справлялся о ее здоровье. Из тех телефонных звонков он узнал совсем немного, при этом он понимал, что узнал бы больше, если б явился лично. Он мог, конечно, сделать это, но ему было слишком тяжело, и даже если б не было так тяжело, то Роб не представлял, как с ней теперь говорить.

В эти двенадцать дней Хастингс выяснил, кто взял у него из «лендровера» пистолет и что произошло с этим оружием. Пистолет ему вернули, однако на его карьере появилось темное пятно. Его пистолет стал причиной смерти двух людей, и если бы он не был Хастингсом с годами безупречной службы за плечами, то его бы, скорее всего, уволили.

Страну облетела весть о Йене Баркере, ужасном мальчике, убившем ребенка, о человеке, который много лет скрывал свое настоящее имя после того, как вышел из заключения, где он, как и его малолетние друзья-преступники, отбывал десятилетний срок. Репортеры из всех медийных изданий страны разыскивали людей, чья жизнь соприкасалась с Гордоном Джосси, хотя бы отдаленно. В этой истории была какая-то ужасная романтика, о которой хотели сообщить прежде всего таблоиды. Это был рассказ об Ужасном Ребенке-Убийце, Который Снова Убил, а далее, строчкой ниже и более мелкими буквами, указывалось, что на этот раз он поступил так ради спасения женщины, после чего покончил с собой. По мнению Мередит Пауэлл и старшего суперинтенданта Закари Уайтинга, все было не совсем так. На самом деле, как утверждали они, Фрейзер Чаплин угрожал Джосси, и только тогда Джосси его пристрелил, однако прессе нужен был акт искупления, и их вдохновило то, что Джосси спас кого-то, прежде чем избавил мир от своего присутствия, а потому именно эта история попала на страницы большинства таблоидов. Каждый день в течение недели газеты публиковали детскую фотографию Йена Баркера вместе с фото взрослого Гордона Джосси. В некоторых таблоидах высказывалось недоумение, почему народ в Хэмпшире не узнал этого человека, хотя как они могли в спокойном кровельщике распознать прежнего ужасного ребенка, у которого, как все предполагали, имелись раздвоенные копыта и рога под школьной шапочкой? Никто не искал Йена Баркера, ведущего в Хэмпшире незаметную жизнь.