Элизабет Джордж - Это смертное тело

— Римский клад, — пояснила Изабелла. — Мы думаем, что из-за него и произошло преступление. По-видимому, Джосси что-то делал на участке — какую-то работу — и обнаружил клад. Он понял, с чем имеет дело. Джемайма тоже поняла.

— И что тогда? — спросил Уайтинг.

— Вероятно, она хотела доложить об этом властям. Клад, должно быть, представляет большую ценность, и, согласно закону, о таких находках необходимо сообщить. Подумав о том, кто он такой, Джосси, скорее всего, хотел оставить сокровища в земле. Ему пришлось рассказать Джемайме о себе, потому что иначе она бы не поняла такого решения. И он ей рассказал… Она узнала, что живет с одним из самых чудовищных убийц, которые когда-либо существовали на свете. Такое известие оказалось ей не под силу.

Уайтинг поддакнул.

— Есть ли что-то на участке, из чего видно, что Джосси проводил какие-либо работы, в процессе чего мог наткнуться на клад?

Уайтинг задумчиво сказал, что такие свидетельства имеются: часть участка окружена новым забором, а другая оставлена как есть. Утром того дня, незадолго до событий, его женщина — Джина Диккенс — работала в той части загона, которую еще не трогали. Возможно, поэтому…

Изабелла задумалась.

— По всей видимости, это в другой части, — решила она. — В обновленной. В той части, в которой работали. Потому что, если Джосси что-то нашел, то там, где копал. Появилось ли что-то новое на этом месте? Что-нибудь необычное?

— Новые столбы в заборе, новое проволочное ограждение, новая поилка, — припомнил Уайтинг. — Огромная гребаная поилка. Весит, должно быть, полтонны.

— Там он и лежит, — решила Изабелла. — Знаете, пожалуй, я займусь этим сама. Начну с этого. С сокровища. Пригласим туда власти. Займемся этим сами, у вас ведь и без того много работы.

Изабелла заметила движение в дверях кабинета. Она увидела на пороге Линли и подняла палец: этим жестом она попросила его подождать. Он вошел в кабинет и сел на стул, стоящий возле ее стола. Вид у него был расслабленный. Интересно, подумала Изабелла, волнует ли вообще что-то этого человека?

Она закончила свой разговор. Офицер по связям с общественностью из Линдхерста опознал Гордона Джосси как Йена Баркера. Это, без сомнения, снова вытащит на свет подробности чудовищного убийства Джона Дрессера. Министерство внутренних дел узнает, что один из трех убийц двухлетнего ребенка покончил с собой.

Изабелла задумалась над этим. Будет ли это упреждающий рассказ? Успокоит ли он родителей Дрессера? Вселит ли страх в Майкла Спарго и Регги Арнольда, где бы те сейчас ни находились? Она не знала, насколько разглашение настоящего имени Гордона Джосси поможет этому. Впрочем, сказать ей по этому поводу было нечего.

Изабелла повесила трубку, и они с Линли сидели несколько мгновений молча. Отсюда, из кабинета, слышно было, что сотрудники собираются домой. Изабелле очень хотелось выпить, но еще больше хотелось узнать о разговоре Линли с сэром Дэвидом Хильером. Она знала, куда ходил Линли.

— Это форма шантажа, — сказала она.

Он сдвинул брови, открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. У него был слабый шрам над верхней губой. Изабелла заметила его впервые. Похоже, шрам был старый. Интересно, как он его получил?

— Он сказал, что сохранит это в тайне, пока мальчики останутся в Кенте с ним и с Сандрой. Он сказал: «Ты ведь не захочешь судиться за них, Изабелла. Не захочешь устраивать судебную тяжбу. Ты знаешь, что выйдет наружу, а тебе этого не нужно». Поэтому я заткнулась. Он может разрушить мою карьеру. И если даже ему это не удастся, тяжбу я проиграю. Он это знает.

Линли молчал. Он смотрел на нее, и она не могла сказать, что он думает, хотя и предполагала, что он не знает, как сказать ей, что карьера ее, несмотря на все усилия, уже разрушена.

Когда он заговорил, то произнес единственное слово:

— Алкоголизм.

— Я не алкоголик, Томми. Напиваюсь лишь временами. Так же, как и большинство людей. Вот и все.

— Изабелла…

В его голосе она услышала разочарование.

— Это правда. Я не больше алкоголик, чем… вы. Чем Барбара Хейверс. Где она, кстати? Сколько времени, черт возьми, нужно, чтобы добраться из Хэмпшира в Лондон?

Отвлечь его не удалось.

— Есть способы излечения. Программы. Есть… Вы не должны жить…

— Это был стресс, — прервала его Изабелла. — Такой же, в каком вы застали меня вечером. Вот и все. Умоляю вас, Томми. Вы сами мне говорили, что сильно пили, после того как убили вашу жену.

Он ничего не сказал, но зажмурился, как человек, в глаза которому что-то бросили. Песок, горсть земли, недоброту.