Белинда Бауэр - Черные Земли

Первое письмо, которое Стивен отправил Арнольду Эйвери, вернулось так густо исчерканным толстым черным фломастером, что ничего прочесть было невозможно. Цензор осилил три четверти и в конце концов решил не передавать его заключенному, просто нацарапал поверх последней четверти: «К передаче не допущено» — и отправил обратно в Шипкотт.

Стивен почувствовал себя униженным. Его застукали, как мальчишку, пытавшегося пробраться на сеанс для взрослых в приклеенных усах!

Прошло несколько дней, прежде чем он перестал презирать себя и решился на вторую попытку. В конце концов, рассудил Стивен, если тебе всего двенадцать лет, нечего ожидать, что письмо маньяку получится у тебя с первого раза.

Всю следующую неделю он мысленно сочинял письмо, писал, сокращал, придумывал заново. Намучившись, он решил начать с главного — с просьбы. Итак, на девяносто процентов письмо было готово.

Еще две недели он решал, что лучше написать в конце: «Искренне ваш» или «Благодарю за понимание».

И хотя письмо было совсем не деловое, «Искренне ваш» застревало на кончике пера. Стивен никак не мог написать этих слов.

А миссис О'Лири еще требовала благодарности.

Стивен не спал ночами, а днем сидел на истории с географией, уставившись в пустоту. Его рассеянность достигла апогея на перемене: в ответ на трехкратную попытку Льюиса расшевелить его, он не произнес ни слова, и Льюис обозвал его мудаком и отчалил.

Стивен понимал, что надо в конце концов сделать выбор.

И только начав писать на бумаге — аккуратнейшими печатными буквами, — он пришел к окончательному решению: написать просто «С искренней благодарностью»! Это снимало проблему: он искренен в своей просьбе, но никак не связывает себя с убийцей.

Преисполненный надежд, Стивен отправил письмо.

Спустя десять дней пришел ответ:

— Идиотское яйцо с помидором! — Льюис посмотрел на свой бутерброд, потом покосился на Стивена: — А у тебя?

Стивен облокотился на лопату и вытер пот со лба. На секунду он задумался — может, соврать? — но решил, что выйдет себе дороже.

— Арахисовое масло.

— Арахисовое масло? Меняемся?

— Не-а.

Льюис был уверен, что Стивен не захочет меняться. Стивен терпеть не мог помидоры. И Льюис знал это и знал, что Стивен знает о том, что он знает, но мысль об арахисовом масле вместо яйца с помидором делала его эгоистом.

— Черт, ну ладно. Давай и тот и другой пополам! Честнее не придумаешь.

И он уже полез в «спаровский» пакет Стивена — так теперь назывался магазин мистера Джейкоби, «Спар», а самого мистера Джейкоби обязали носить зеленую фуфайку с логотипом на широченной груди.

Стивен беспомощно смотрел в спину Льюису:

— Хотя бы оставь мне горбушку!

Он вздохнул. В присутствии Льюиса были свои плюсы и минусы.

В одиночестве Стивен копал, копал и копал, съедал бутерброд, выпивал воды и снова копал. В удачный выходной он мог выкопать ям пять глубиной и шириной с одиннадцатилетнего мальчика — впрочем, он был не настолько глуп, чтобы считать, что размер ямы дает ему какое-то преимущество при поиске. Он прекрасно сознавал, что с тем же успехом мог бы копать ямы в форме слона шириной в два фута и глубиной в четыре. Но поскольку он искал тело мальчика, размеры ямы постоянно напоминали об этом. И это утомительное и одинокое занятие, как ни странно, приносило удовлетворение.

Когда на плато время от времени наведывался Льюис, все шло по-другому. Конечно, вдвоем веселее и капюшонников можно не так опасаться — но имелись и свои недостатки.

Льюис неизменно появлялся со словами: «Ну что, помочь тебе?» — и при этом ни разу не помог. Он никогда не приносил лопату и не предлагал Стивену отдохнуть.

Да и само присутствие Льюиса отвлекало. Он болтал, задавал вопросы, на которые Стивену приходилось отвечать. Льюис обращал внимание на то, чего Стивен, вечно уткнувшийся в вереск, просто не видел, — и требовал обсуждения.

— Ого, ты только глянь!

— Что?

— Да вон же!

Стивен опирался на лопату и запрокидывал голову.

— И кто это такой?

— Не знаю. Может, орел?

— Канюк, скорее. Их тут тьма-тьмущая.

— Я что, по-твоему, совсем дурак? Канюка не знаю? Это не канюк.

Стивен пожимал плечами и возвращался к своей яме. А Льюис продолжал сидеть, глазея по сторонам, или покрывал синими крестиками военную карту, уже и без того всю в странных созвездиях, — указывал Стивену, где копать.