Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

Сэм приподнял голову констебля и увидел остекленевшие глаза и отвисшую челюсть. Он осторожно опустил голову, и она снова свесилась на грудь. Сэм отступил на шаг, чтобы окинуть взглядом всю картину. Было ясно, что джип простоял здесь достаточно долго — хитрые и осторожные стервятники успели осмелеть, изрядно попортив лицо покойника. Заметив на земле под джипом темные пятна, Сэм наклонился и определил, что это высохшая кровь. Он заглянул в кабину и увидел, что пол под ногами у мертвеца тоже залит кровью.

— Похоже, убили, — пробормотал он. — Ну-ка, посмотрим.

Он порылся в вещах, сваленных за спинкой сиденья, и обнаружил сундучок с инструментами, ящик с продуктами и скатку одеял. По краю одного одеяла было крупно выведено имя констебля. А где же одеяло трекера [2] Трекер — в Австралии туземец, нанятый полицией для поисков и задержания преступника. ? — подумал Сэм. Где-то рядом должна была лежать еще одна скатка одеял, похуже качеством. Сэм отодвинул полные канистры с бензином, еще какие-то вещи, но напрасно — второй скатки не было.

— Выходит, убил трекер, — заключил Сэм. — Ухлопал констебля и дал тягу… А может, несчастный случай? И трекер пошел в Лагуну Эйгара за помощью? Может, конечно, только не похоже что-то. Если констебль случайно на пулю нарвался и трекер в Лагуну побежал, одеяла с собой он бы не потащил. Точно не потащил бы, а то я черных не знаю. Взял бы съестного, одежду почти всю скинул бы, ботинки и двинул бы налегке.

Сэм присел на корточки и стал отстругивать табак от плитки. Плохо, что рядом никого не было: ему не хотелось брать всю ответственность на себя. Надо ведь что-то делать. А ну как сделаешь не то? Полиция потом пристанет — не отвяжешься. Констебля убили, это факт. Не от инфаркта же он помер. Вон сколько кровищи натекло. И трекер наверняка в этом деле замешан.

Ведь то, что в джипе не оказалось второй скатки, еще не доказывает, что трекера вообще не было. Без трекера Стенхауз в такую даль не поехал бы. В эти чертовы горы что без трекера, что без запасных покрышек — лучше не соваться. А раз трекер был, но исчез, то он либо убил полицейского, либо так перепугался, когда того укокошили, что дал деру. В общем, за рулем джипа сейчас сидел мертвец, и Сэм, пыхтя трубкой, ломал голову, как ему поступить.

От этого места до Лагуны Эйгара было девяносто с лишним миль самой дрянной дороги на всем маршруте от Уиндема. Констеблю Стенхаузу уже ничем не поможешь, но что делать с телом?

Сэм выколотил пепел из трубки, почесал под мышками и встал, окончательно решив, что оставит труп в джипе. Теперь надо было убрать джип с дороги, потому что громоздкий грузовик не мог объехать его ни справа, ни слева.

Сэм попытался толкнуть джип вперед, но тот не стронулся с места. Тогда он стал толкать его назад. Употребив всю свою недюжинную силу и изрядное количество крепких выражений, он в конце концов сумел откатить машину. Дорога была свободна. Сэм уже направился к своему грузовику, когда крики птиц навели его на важную мысль. Он вернулся и, вытащив одеяло из скатки, прикрыл им убитого. Теперь он был уверен, что сделал все возможное.

Испытывая желание как можно скорее оказаться подальше от этого места, Сэм включил зажигание и, услышав рычание мотора, почувствовал явное облегчение. Ему не давала покоя мысль о трекере, который, наверное, ехал с констеблем. Ибо вокруг хватало деревьев и больших валунов, за которыми вполне мог спрятаться абориген, вооруженный винтовкой… или длинным копьем.

Лагуне Эйгара, лежащей вдали от моря, среди южных отрогов Кимберлийских гор, судьба подарила благодатный климат. В зимние месяцы здесь стоит прекрасная погода, да и долгое лето, когда прибрежные Брум и Уиндем изнывают от влажной духоты, вполне переносимо.

Доктор Морли, горячий энтузиаст местного климата, уверял, что, не будь приходящих с юга инфекционных заболеваний, люди жили бы здесь до ста лет и больше. Предположение это было не лишено оснований, если верить утверждению доктора, что самому ему уже стукнуло восемьдесят шесть, — выглядел он никак не старше шестидесяти. Он мог показаться чересчур сухопарым, зато был проворнее многих молодых. Взор его светло-карих глаз был ясен, и, хотя Морли немало поспособствовал появлению бутылочного кольца, его ум был проницателен и остр, как у сорокалетнего бизнесмена.

Когда Бони постучал в дверь его трехкомнатного домика, доктор Эдвин Морли ответил голосом зычным и грубым, как у старого погонщика волов: