Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

На ней была выгоревшая на солнце голубая рубашка, заправленная в старые голубые джинсы, более темные сзади. Смутившись и покраснев, она попятилась к дверям дома.

— Нет-нет, мистер Ирвин, я не могу встретить инспектора в таком виде. Вы проводите его в гостиную, а я тем временем переоденусь и скажу девушкам, чтобы приготовили чай. Я мигом.

Продолжая пятиться, она исчезла в дверях. Ирвин услышал, как она зовет Мэри, Джоан, Марту, и, улыбаясь, пошел обратно к пикапу.

— Нас приглашают на чай, — сообщил он Бони.

— И мы, разумеется, поблагодарим и не откажемся.

Ирвин провел Бони в просторную комнату, которую, казалось, обставили люди, жившие лет двести назад. Если, конечно, не обращать внимания на вполне современный радиопередатчик и две электрические лампочки, свисающие с перекрещенного балками потолка.

Бони присел на тяжелое резное кресло из красного дерева, набитое конским волосом. В центре комнаты стоял тиковый стол, за который можно было усадить человек двадцать. Земляной пол, представлявший собой несколько термитников, утрамбованных до каменной твердости, был застелен крашеными козьими шкурами. Зияющую топку большого камина заложили серебряной травой. На каминной полке стояли швейцарские часы с кукушкой, потрескавшиеся фигурки и подставка с набором трубок. На стене висели олеографии, изображавшие королеву Викторию, кардинала, ребенка в ванночке, тянущегося за куском мыла, и старинное аббатство. С ними соседствовали два раскрашенных фотопортрета. На одном был мужчина в бакенбардах, которого явно стеснял жесткий стоячий воротничок и пышный галстук. На другом — не очень молодая, но еще красивая женщина. Бони догадался, что перед ним родоначальники клана Бринов.

Отпечаток сурового характера этих двух людей лежал на всей обстановке комнаты. Он бросался в глаза всякому, кто туда входил. Длинный, набитый конским волосом диван, массивное кресло, огромный обеденный стол принадлежали этим двоим, их времени и совершенно не вязались с новенькой, поблескивающей черной рацией и полкой над ней, на которой стояло с десяток дорогих книг.

Ирвин с беззаботным видом полез в карман за сигаретами, а Бони встал и подошел к рации, чтобы рассмотреть ее получше.

— Изумительное изобретение, не правда ли, Ирвин? — проговорил он. — Конец изоляции и одиночеству. Даже в самой дремучей глуши человек больше не чувствует себя оторванным от мира. Произошел несчастный случай — можно связаться с врачом, который скажет тебе, что надо делать, или прилетит сам и при необходимости доставит пострадавшего в больницу на самолете.

Среди книг, стоявших над рацией, были «Химиотерапия» Мэллори, двухтомник «По Австралии» Спенсера и Гиллена и «Химические методы в медицине» Харрисона. Бони весьма удивился, увидев такие издания в доме, двое обитателей которого не имели никакого образования, в то время как у двоих других оно не выходило за пределы школьного курса. Он снял с полки «Химиотерапию». Открыв книгу, чтобы определить, насколько часто ее читали, он обнаружил неправильной формы углубление, вырезанное на всю толщину ее четырехсот с лишним страниц. Когда книга была закрыта, в углублении могло поместиться около фунта риса.

Бони взглянул на Ирвина, который листал какой-то журнал без обложки, и взял еще одну книгу. Это был первый том Спенсера и Гиллена. В нем тоже была дыра. Второй том и еще четыре книги претерпели такое же надругательство. Судя по всему, книги эти никто никогда не штудировал — они были совсем новыми.

Услышав голоса за дверью, Бони поставил книги на место и снова сел в кресло. Через мгновение, сразу забыв о книгах, он склонился в изящном поклоне перед Кимберли Брин. Впечатления хлынули на него разноцветным потоком: красноватое золото волос, прозрачная глубина серых глаз, загорелое лицо. Он пожал огрубевшую руку девушки и услышал ее голос: она сказала, что гости — большая редкость в их краях и что она очень рада ему и констеблю Ирвину.

Вошла чернокожая служанка с большим жестяным подносом, на котором стояли оббитый эмалированный чайник, эмалированный молочник и сахарница из чеканного серебра. Поставив поднос на стол, служанка удалилась. Кимберли опустилась на колени и вытащила из-под дивана две отличной работы шляпные коробки из свиной кожи. Ни слова не говоря, она поставила одну из коробок на стол и, сняв крышку, достала самый прекрасный чайный сервиз из всех, какие доводилось видеть Бони. Каждый предмет из тончайшего голубого фарфора с золотым ободком был завернут в квадратный кусочек шелка. С какой-то детской гордостью Кимберли расставила чашки с блюдцами и тарелочки перед гостями.