Наталья Андреева - Пристрелите нас, пожалуйста!

– Никуда не денется, – с удовлетворением сказал он, пряча ключ в карман.

– Э, нет! – покачал головой верзила. – Повесь-ка его на место.

– Вы что, мне не доверяете? – обиделся хозяин. – Думаете, я выпущу этого мальчишку? Да я самый надежный тюремщик! Потому что это в моих интересах!

– Ты так говоришь, а кто знает, что у тебя на уме?

– Верно, – кивнул Иван Петрович. – Доверяй, но проверяй.

– Черт знает что! – выругался Телятин.

Но послушался. Когда все поднялись наверх, он повесил ключ на гвоздик с красной шляпкой. Геральдическая птица понесла в клюве еще одну горькую ягодку.

Все вроде бы успокоились. Осталось только ждать.

– Мне надо поговорить с женой, – напомнил Аркадий Павлович. – Если не возражаете, я уединюсь с ней в кабинете.

– А мы на кухню, – деловито сказал верзила. – Выпивка в холодильнике есть?

– Нет, – покачала головой хозяйка. – На кухне ничего нет. Есть в баре в гостиной, но она заперта на ключ. Еще внизу, в чайной, в баре. Но она тоже закрыта.

– Что ж вы нам сразу не сказали! – рассмеялся Иван Петрович. – Или вы нарочно всю выпивку, какая в доме есть, вместе с покойниками запираете? От жадности?

– Ванечка не покойник! – вздрогнула Ульяна Федоровна.

– Это я образно. Пошутил.

– Плохие шутки!

– Потому что на голодный желудок, – намекнул Иван Петрович. – Я здесь с обеда, а во рту маковой росинки не было. Меж тем нам ужин был обещан.

– Мясо сгорело, пока я тушила пожар в гараже!

– Так надо было духовку выключить, перед тем как хвататься за огнетушитель!

– Вы еще меня поучите! Это мой дом, а не ваш! Я думала прежде всего о своей собственности! А уж потом о всяких там… гостях, – сбавила тон Ульяна Федоровна. И вполне мирно добавила: – На кухне есть салаты и холодные закуски. С ними как раз ничего не случилось.

– Я вниз, – верзила шагнул к щиту, за ключом. – Только выпивку прихвачу.

– Момент, – остановил его Телятин. – Не надо никуда ходить. Кто знает, что у вас на уме? – съязвил он, вернув должок. – Доверяй, но проверяй. Оставайтесь. А выпивку я сейчас принесу.

Он скрылся в кабинете.

– А муженек-то твой не дурак заложить за воротник? – подмигнул Телятиной Ситников и щелкнул себя по кадыку. – В кабинете у него не только минералка, а?

– Это меня не касается, – сухо сказала Ульяна Федоровна. – Хочет пить – пусть пьет. Быстрее сдохнет.

– Вот люди! И чего им не хватает? Да жил бы я в таком доме, я б – эх! Собаку завел. Кавказскую овчарку, – мечтательно вздохнул верзила. – Друга себе.

– От животных в доме грязь.

– Отдели псу вольер на своем немаленьком участке.

– Да здесь повернуться негде! Вольер!

– Ну, откуда у таких маленьких людей такие большие потребности? – развел руками верзила.

– Хватит мне хамить! – вспыхнула Телятина. – Все это заработано честным трудом! Каждому, как говорится, по способностям.

– Хорошая фраза, – загадочно посмотрел на нее Ситников. – Буду иметь в виду.

– При социализме говорили не так, – напомнил Иван Петрович. – От каждого по способностям, каждому по труду.

– Каждому по способностям, в зависимости от его потребностей, – отрезала Ульяна Федоровна.

– Вот! – вернулся Телятин с початой бутылкой. – Это хороший виски.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул верзила. – Учитывая твои потребности, у тебя все наивысшего качества. Давай ее сюда, голубушку, – он буквально вырвал из рук хозяина бутылку.

– Хороший виски, – с тоской повторил Аркадий Павлович, которому до слез было жаль поить этих никчемных людей напитком, который они все равно не оценят. Это же амброзия! И стоит, как эликсир бессмертия, огромных денег. Для себя, любимого, держал на случай плохого настроения и бессонницы или если вдруг минералка не поможет. Э-эх! Пропадать так пропадать! Пусть лакают, стервецы!

– Идем, – Ульяна Федоровна потянула его в кабинет.

Гости, переглянувшись, двинулись на кухню, Ситников со сладкой улыбкой прижимал к могучей груди заветную бутылку. «Еще и алкаш», – презрительно подумала Телятина. Муж, коротко вздохнув, засеменил следом за ней в кабинет.

Так, четверка разбилась на пары.

– Что такого важного ты хотел мне сказать? – устало спросила Ульяна Федоровна, присаживаясь в любимое кресло. Ноги у нее гудели, голова тоже. Этот безумный день был похож на густой суп, сваренный тороватым поваром, причем на солянку: насыщен такими разнообразными событиями, что больше уже не лезло. Бедная женщина держалась на ногах с трудом, она к такой жизни не привыкла.