Анатолий Безуглов: Трудный поединок

– Вы сказали: женщина… Уж что-что, а пудреницу, кольцо, бигуди, маникюрный набор никакая женщина прихватить не забудет. Тем более, если уходит, как вы сказали, совсем… А ваша жена почему-то все это оставила…

Дунайский сидел, наливаясь краской.

«Опять начнет кричать,– подумал Гольст.– Ну что же, пусть кричит. В спокойной беседе от него ничего не добьешься».

– Стало быть, гражданин Дунайский, ваша жена никуда уходить не собиралась,– не дождавшись ответа, заключил следователь.– И не ушла…

– Значит, я выдумал все? – вскочил обвиняемый.– И что она мои часы, облигации, деньги?… Все сбережения!…

При слове «сбережения» Гольст понял: пришло время выложить еще один козырь. А он был весьма серьезный.

На запрос следователя в Управление Гострудсберкасс Гольсту ответили: 11 июля 1936 года В. И. Дунайский снял со своего личного счета в сберкассе четыре тысячи рублей.

Одиннадцатого июля! За день до исчезновения жены!

Дунайский забрал также и облигации на сумму три тысячи рублей, находившиеся на сохранении в сберкассе.

Но самое важное – 14 июля (на второй день после «побега» жены) деньги – четыре тысячи рублей и облигации на три тысячи рублей – Дунайский снова положил в сберкассу.

– Ограбила, значит? – спросил Гольст.

– Самым форменным образом!

– Простите, речь идет, кажется, о четырех тысячах рублей и облигациях на три тысячи? – задал вопрос следователь.

– Именно о них. Именно!

– Это все ваши сбережения?

– За всю трудовую жизнь…

Дунайский, видимо, что-то уловил в глазах следователя, потому что поспешно поправился:

– Почти все…

– Что-нибудь осталось?

– Кое-что…

– Сколько именно?

– Это мое личное дело! Отчитываться перед вами не собираюсь! – зло бросил Дунайский.

Гольст протянул ему справку из Управления Гострудсберкасс. Тот взял ее брезгливо, словно какое-то гадкое насекомое. Только глянул и швырнул на стол.

– Что вы хотите этим сказать? Что? Да, снял. И снова положил! – закричал он.– А она взяла другие! Другие деньги и облигации! Слышите?

И в дальнейшем на все вопросы Дунайский отвечать отказался. Как тогда, когда Гольст предъявил ему обвинение в убийстве жены.

«Понял, наверное, что круг сужается,– подумал Георгий Робертович.– Теперь будет тянуть время и усиленно подыскивать доводы, которые помогли бы ему выкрутиться…»

Этот допрос заставил Гольста еще и еще раз проанализировать все улики и факты, собранные против Дунайского. Придирчиво критиковал, выдвигал возможные объяснения и версии для каждого из них. В Георгии Робертовиче, как советовал начальник следственного отдела Сапожников, спорили прокурор и защитник.

Может быть, кровь Амировой в комнате Дунайского действительно результат кровотечения из носа после удара? Может быть, Амирова сама сорвала с себя белье? Может быть, кольцо, пудреницу, маникюрный набор и другие мелочи она и впрямь забыла прихватить в результате волнения и спешки? Может быть…

Словом, мало ли что может быть.

Но чем больше Гольст спорил сам с собой, чем глубже вникал в материалы дела, вчитывался в допросы, показания свидетелей и обвиняемого, обдумывал свои личные впечатления, тем крепче становилось его убеждение – убийство Амировой совершил Дунайский.

Но Гольст не хотел оставлять ни единого белого пятнышка в деле, которыми мог бы воспользоваться его противник.

Поединок продолжался. Потому что инициативе, воле и опыту следователя противостоял хитрый и зрелый человек, имеющий специальное образование, очень квалифицированный судебный врач, отлично разбирающийся в методах собирания улик и в оценке их значения, обладающий собственным криминалистическим опытом.

Дунайский писал грозные жалобы во все инстанции. Он опровергал, требовал, доказывал, призывал, угрожал. Для проверки этих жалоб привлекались опытные специалисты. Ответственные работники интересовались ходом следствия. Находились люди, которые ставили под сомнение обоснованность обвинения, выдвинутого против Дунайского. Так умело и хитро умел он представить положение вещей.

Не раз Георгий Робертович Гольст вспоминал вызов к начальнику следственного отдела Прокуратуры Союза ССР, который сказал: дело Дунайского будет очень трудным; враг силен и коварен. И победить его Гольст мог волей, умением, тактом.

Какие следственные действия предстояло еще совершить? Какие моменты в деле вызывали сомнения? Что упущено? Вот о чем постоянно думал Георгий Робертович.