Александр Чернов - Я - Джек Потрошитель?

…Двери открыла Казанцева.

Лена — женщина красивая, с изюминкой. Есть в ее облике нечто экзотическое. Овал лица слегка удлиненный, глаза — словно вычурная карнавальная маска, нос прямой, губы строгие. Все линии четкие, будто очерчены острозаточенным карандашом художника. Сама стройная, гибкая, легкая. Сегодня особенно хороша прическа. Шикарные каштановые волосы зачесаны назад и слегка покрыты спереди лаком, отчего кажется, что в лицо ей дует сильный ветер.

Я вошел в коридор, пряча за спину бутылку шампанского и коробку конфет.

— Какой нарядный, — протянула Лена, привлекла к себе и, обдавая дурманящим запахом дорогих духов, прошелестела в ухо:

— Маленький негодник! Совсем забыл дорогу ко мне… — Казанцева чмокнула меня в щеку и тут же вытерла следы губной помады.

Необычайно радушный прием озадачил меня, я принужденно улыбнулся:

— Я звонил тебе пару раз, но никто не отвечал.

Лена положила руки мне на плечи. От прикосновения ее тугой груди у меня сбилось дыхание.

— Вполне возможно, — проворковала она. — Ты же знаешь, как сильно я устаю от работы, и часто вечерами отключаю телефон, чтобы знакомые не донимали звонками. Однако для тебя дверь всегда открыта. Но гадкому мальчишке лень подняться, ведь живет далеко, аж через два этажа… Чего это там у тебя? — Лена нащупала в моих руках гостинцы и заглянула за плечо. — Ого! Как раз то, чего нам не хватает, — Казанцева не без грации отчалила от меня. — Отнеси пока все это в комнату, познакомься с девушкой и развлеки ее. Только не очень увлекайся, — добавила она, посмеиваясь. — А я тем временем звякну приятелю.

Лена подхватила с полочки телефон со шнуром-удлиннителем и, шурша красным платьем, точно дорогой новогодний подарок, запакованный в хрустящую обертку, удалилась на кухню.

Я посмотрел в зеркало, тщательно стер остатки поцелуя и вошел в комнату, служившую Казанцевой одновременно кабинетом, спальней и гостиной.

Девушка сидела в углу дивана, заложив ногу на ногу, и смотрела по кабельному телевидению кинокомедию. Я не ошибся: ноги у нее действительно оказались потрясающими — длинные, ровные, с округлыми коленками.

В шестнадцать лет я подцепил странную болезнь. При виде пары женских ног совершенной формы, да еще в мини платье, да еще волнующе обтянутых колготками, у меня от груди до колен прокатывает горячий вал и сладострастно замирает где-то ниже пояса. Причем с каждым годом болезнь прогрессирует все больше и больше, и мое здоровье начинает вызывать у меня опасение.

…На девушке было черное вечернее платье с красочно вышитыми цветами, которые шли через грудь, от бедра к плечу. Водопад волос струился по правой руке и падал на диван… При разглядывании фотографий полуголых девиц — грешен, случается и такое — всегда какая-нибудь деталь одежды вызывает эротическое чувство. Кажется, называется это "Секс Эпил" — умение раздеть женщину. У девушки передо мной такой деталью являлся ремешок, туго охватывающий хрупкую шею. Вроде бы мелочь, но как будит воображение!

Девчонка оторвала от телевизора рассеянный взгляд и, сделав вид, будто только что заметила мое присутствие в комнате, одернула слишком короткое платье, но в жесте было больше желания привлечь внимание к ногам, нежели спрятать их.

Я сразу решил заменить "пустое "Вы" сердечным "ты"…

— Ты кто? — спросил я, ставя поднадоевшие мне бутылку шампанского и коробку конфет на письменный стол.

Девчонку мой вопрос шокировал.

— Приятная манера общения, — сказала она с легкой иронией. — А ты, чей звереныш будешь?

"Бог ты мой!" — я был неприятно поражен. Голос у нее оказался неожиданно низким. Просто не верилось в то, что такие грубые звуки могло исторгнуть столь милое и обаятельное существо.

— Сын здешних господ Евдокимовых, сударыня, — прижал я подбородок к груди. — Действительный статс-журналист местной газеты-с — Евдокимов Дмитрий Александрович.

По лицу девчонки промелькнула улыбка. Подражая мне, она манерно сказала:

— Татьяна Николаева, мой господин, — первая студентка Института иностранных языков.

— Никогда бы не поверил… — я откинул фалды несуществующего фрака и присел рядом с ней, тотчас погружаясь в сложный запах косметики, духов и чего-то еще, свойственного только молодым свежим женщинам.

— Во что бы не поверил? — выгнула она безукоризненно ухоженные брови.

— В то, что ты Татьяна.

— Почему же?

Ну, уж я не стал щеголять именем Татьяны Лариной, которую всегда считал темно-русой, но, тем не менее, напыщенно ответил: