Ли Ванс - Расплата

Это седьмой счет, тот самый, который разрушил мою веру в Андрея. «Терндейл» и их клиенты покупали и продавали ценные бумаги с бешеной скоростью, но почему-то все денежные потоки в результате оказывались в Люксембурге. Андрей вел электронную документацию по этому счету вплоть до августа, и у меня не оставалось сомнений по поводу того, кому данный счет принадлежал. Поездка, которую Андрей предпринял в Рим, где мы с ним виделись в последний раз, была оплачена карточкой, обслуживающей счет в Люксембурге.

— Я ищу старого друга, — отвечаю я, тщательно подбирая слова. — Того парня, которому принадлежит книга Толстого. Если я смогу получить доступ к его счету он-лайн, возможно, мне удастся понять, на что он в последнее время тратил деньги, и таким образом отследить его. Мне известны номер счета и пароль, но дополнительный вопрос поставил меня в тупик.

— Ваш друг сообщил вам пароль к своему счету?

— Я угадал его.

Мистер Розье хмурится, а затем поворачивается спиной к столу, хватается за его край и осторожно усаживается сверху. Сгибаясь, его колени громко хрустят, и он вздыхает.

— Иногда, когда я по утрам выбираюсь из постели, этот звук напоминает имена рисованных персонажей в рекламе сухих завтраков по телевизору — Щелк, Хрусь и Тресь. Вы не против, если я стану звать вас Питер?

— Пожалуйста.

— А меня зовут Руперт, — добавляет он. — Слегка старомодно, как и я. Я так понимаю, этот ваш друг исчез.

— Да.

— Есть какая-то причина?

— Он кое-что натворил, — прямо отвечаю я: только что полученная информация уничтожила все мои сомнения. Я знаю, почему Уильям Терндейл уволил Андрея.

— М-м-м, — задумчиво произносит мистер Розье. — Его разыскивает полиция?

— Если и нет, то скоро начнет.

— И что вы собираетесь делать, если найдете этого своего друга?

— Зависит от того, что он скажет в свою защиту.

Мистер Розье пристально смотрит на свои туфли и слегка подергивает ногами. Я слышу шум бегущих ног и пронзительный смех где-то наверху.

— Похоже, члены вашего кружка уже в сборе.

— Да. Мне нужно подняться к ним наверх, пока они тут все не разнесли. — Он хлопает ладонями по ляжкам и встречается со мной взглядом. — Вообще-то, bon papa переводится как «хороший отец», но это разговорное французское выражение. Когда я был маленьким, оно значило просто «дедушка», но в последнее время стало также означать свекра или тестя, а иногда — даже просто человека старшего возраста, особенно близкого младшему — возможно, приятного соседа или какого-нибудь наставника. Вы знакомы еще с каким-нибудь членом семьи вашего друга? Потому что на вашем месте именно родственника я бы и спросил.

— Знаком, — отвечаю я и достаю из кармана телефон.

— Кейша говорила мне, что вы хороший человек, Питер. — Мистер Розье наклоняется и кладет руку мне на плечо. — Все эти истории в газетах очень ее рассердили. Она сказала, что вы в жизни своей никого не обидели.

— Я благодарен ей за такую убежденность, — говорю я и встречаюсь с ним взглядом. И мне жаль, что она ошибается.

— Ну что ж. — Он с трудом встает. — Мне пора идти заниматься своими ребятишками. Могу я еще чем-то помочь вам?

— Возможно, да. — Я пробегаю глазами записи. — Я еще одного не понимаю. Я в состоянии проследить все денежные потоки, попадающие на счет моего друга и уходящие с него, кроме самого первого взноса. Счет был открыт полтора года назад телеграфным денежным переводом на сумму в четыре миллиона сто шестьдесят тысяч швейцарских франков, осуществленным организацией или человеком, называющим себя GPICCARDAG. Я предполагаю, что это еще один банк, но мне не удалось отыскать его в Интернете. Есть ли у вас доступ к какому-либо каталогу, который мог бы помочь мне?

— Возможно. — Мистер Розье протягивает руку и забирает у меня записку. — Я проведу небольшое исследование после того, как устрою детей.

— Я был бы вам чрезвычайно признателен, — говорю я. — Вы уже мне очень помогли.

— Вы тоже можете оказать мне услугу.

— И какую же?

— Глас Божий раздастся в вашем сердце, если только вы отринете суету, — говорит он и прикасается к моей грудной клетке. — Сбавьте обороты. Не делайте ничего такого, о чем впоследствии пожалеете.

— Я постараюсь поступать правильно, — отвечаю я, подавляя желание спросить его, говорит ли он о том самом Боге, который отнял у Дженны право иметь детей, а затем позволил двум головорезам убить ее в нашем гараже.

— Вот и хорошо, — резюмирует дедушка Кейши и отворачивается. — Большего ни от кого и ожидать нельзя. — Он идет к лестнице, громко хрустя суставами. — И выпейте кофе, пока он не остыл. Господь не терпит расточительства.