Telly - Бог огня

— Коллекционный экземпляр, — пояснил Игнатий. — Берите. В наши времена таких, конечно, не было. Мы жевали простые спички. Копейка за коробок. Но мне именно это помогло бросить курить.

Молодой человек затушил сигарету в пепельнице, аккуратно, двумя пальцами, вынул раритет из бархатного ложа, поднес его к лицу, любуясь совершенством формы этого крохотного произведения искусства.

— Берите, берите, — подбодрил помощника Игнатий. — Эта штучка пропитана быстродействующим ядом.

Помощник улыбнулся:

— В чувстве юмора вам иной раз не откажешь.

— Спасибо на добром слове... Да, кстати. Представьте себе, я знаю, кто такой Хармс.

— Я в этом не сомневался.

Он вставил зубочистку в рот, пожевал ее.

Игнатий пристально следил за тем, как глаза молодого человека расширяются и он судорожно сжимает зубы — яд действовал быстро, — и наконец за тем, как помощник, в последнем инстинктивном порыве цепляясь за ускользавшую жизнь, отталкивается от спинки кресла, падает вперед и так лежит в траве, разбросав руки, словно матерчатая кукла.

Игнатий вздохнул, вынул из кармана мобильник, набрал номер и сказал:

— Ребята, вы тут нужны.

Через несколько минут к летному полю подскочил джип. Из него вышли четверо. Игнатий развел руки в стороны.

— Извините, ребята, но так получилось, — он пнул носком ботинка безжизненное тело. — Я вас прошу... Уберите куда-нибудь эту яйцеголовую сволочь.

Тело погрузили на заднее сиденье.

— Этот парень слишком легко и цинично сдал своего лучшего друга... — Игнатий провел ладонью по груди, точно успокаивая внезапно возникшую в сердце боль. — Ничто не помешало бы ему точно так же сдать своего старшего товарища, — он покосился на пепельницу, в которой валялись обломки зубочисток. — Но дело даже не в этом.

Ребята кивнули, сели в джип и уехали. Игнатий присел на корточки, пошарил рукой в траве. Потом встал на четвереньки и медленно начал ощупывать землю: сантиметр за сантиметром.

— Ага! — удовлетворенно выдохнул он и поднял руку. — Есть!

На его ладони лежала сломанная зубочистка — должно быть, в момент падения молодой человек продолжал стискивать маленькую иглу черного дерева в зубах и не выпускал до тех пор, пока не уткнулся лицом в землю.

— Вот сволочь, — отрешенно произнес Игнатий. — Это в самом деле был коллекционный экземпляр.

Меньше чем через сутки после этих событий в дверь кабинета, расположенного на втором этаже старого дачного дома, сдержанно постучали. Аркадий бросил взгляд на часы: два ночи. Он отодвинул от себя бумаги, которые по привычке просматривал перед сном, составляя четкий и плотный график работы на предстоящий день, и отвернулся к окну. Голубоватый свет струился в кронах деревьев, воздух был пропитан свежестью, в нем едва уловимо чувствовался аромат костра. Он любил этот глухой отрезок ночи, когда время, казалось, останавливалось, сообщая предельную отчетливость растворенным в темноте звукам и запахам.

Не дождавшись ответа на свой стук, поздний визитер приоткрыл дверь.

— Не стой столбом в дверях, Вартан, проходи, садись. Говори, только быстро. Я работаю.

Вартан опустился в стоявшее у стола кресло.

— Виктор начал перевод денег.

Аркадий повертел в пальцах паркеровскую ручку, которой делал пометки на полях какого-то документа.

— По тому резервному каналу?

— Да.

— И куда впадает этот бурный поток?

— Виктор должен дать знать. Он мечется. Не появляется в офисе. Кто-то и в самом деле плотно сидит у него на хвосте.

— Даст знать... — повторил Аркадий, постукивая колпачком ручки по столу. — Почтовую открытку с видами Вестминстерского аббатства пришлет? Или телеграммку отобьет?

— Я же говорил, ситуация вышла из-под контроля. Он не в состоянии сейчас пользоваться нормальными каналами связи. Даже конфиденциальными. Мы не совсем поняли, что имел в виду Виктор...

— Он изъясняется на суахили?

— В момент последнего контакта с нашими представителями, — продолжал Вартан, не заметив реплики патрона, — Виктор намекнул, что, возможно, все будет у внучки какого-то вашего старого знакомого.

— Что? — нахмурился Аркадий. — У него крыша поехала? Он думает, у нас тут Диснейленд с ряжеными индейцами? Или мы, как пацаны в старые добрые времена, прячемся тут за гаражами с выструганными из деревяшки пистолетиками и играем в войну? Пах-пах, ты убит, падай... Так, что ли? Он не свихнулся?

— Не знаю. Но это все, чем мы на этот час располагаем.