Telly - Кавалер по найму

Я, может быть, и поостерегся бы слишком близко подлетать к этому огромному, тучному, ластоногому существу — познания мои в области поведенческих инстинктов Mirounga angustirotis, именуемых в просторечье морскими львами, весьма скудны. Однако за исполинскими его габаритами угадывалась та слишком ленивая и тяжеловесная пластика движений, та неповоротливость, что делали его внешне вполне безобидным и даже беспомощным, несмотря на то что роста в этом крупном малом было под два метра.

Под правой рукой, чуть ниже против нормы свисая с кожаного ремня, болталась кобура. Из нее торчала рукоять "Макарова". Этот образцово-показательный охранник был чем-то вроде предмета дорогой мебели, составлявшей обстановку ночного клуба, в который я заходил не так давно, прогуливая одну из своих клиенток, пышную брюнетку лет сорока. Сейчас я рвался туда с другой целью —. в одном здании с ночным клубом находились офисы различных фирм. Мне нужно было попасть в один из них.

— В шортах к нам нельзя, — обнаружил наконец охранник наличие голоса, да это был и не голос вовсе — звуки доносились словно со дна глубокого бетонного колодца.

Я пожал плечами: прекрасные шорты, из легкой серой ткани, к тому же фасон их никак нельзя было назвать спортивным. Скорее это были вполне элегантные брюки, с защипами над карманами, мягким замшевым ремнем и отворотами, но только короче обычных — чуть выше колена. Их мне на днях подарила Лис.

— Да брось ты, — примирительно заметил я, сделав попытку боком протиснуться в холл мимо груды дряблых мускулов. — Мне назначена встреча. В фирме "Кондор".

— В шортах нельзя, — повторил он, перегораживая мне дорогу и медленно опуская лапу на кобуру. — Здесь офисы солидных компаний... Впрочем, я сейчас узнаю. Как фамилия?

Я представился.

Он кивнул и, наказав ждать на улице, скрылся за роскошно инкрустированной тиковым деревом дверью. От нечего делать я двинулся к выходу из переулка и, не дойдя метров десять до угла, в который был изящно впаян парадный подъезд клуба, буквально споткнулся на ровном месте.

В стене был пробит широкий проем, оформленный в виде стеклянной полусферы. Когда я был здесь со своей клиенткой (она парковала в переулке машину), ничего этого не было. За стеклянной полусферой-витриной проступали в рыжеватом сумраке контуры крохотной комнатушки, обстановку которой составляли узкий столик, заставленный грязной посудой, тумбочка с маленьким телевизором и узкая кровать, аккуратно застеленная розовым покрывалом. Справа в покатую стену был встроен узкий же черный шкафчик, скорее всего платяной, вплотную к нему прилепился умывальник с зеркальцем, а под раковиной в кофейного цвета пластмассовом ящике я, присмотревшись, распознал биотуалет.

Единственной обитательницей этой выставочной колбы была средних лет женщина. Она походила на ненароком свалившуюся в стеклянную банку серую мышку. Правда, в отличие от мышки, дама и не пыталась выбраться наружу по скользким стенкам, а обреченно-привычно расположилась на кровати и без интереса листала какой-то иллюстрированный журнальчик, почесывая при этом левой босой ногой правую.

Я приветственно помахал ей рукой, она никак на мой жест не отреагировала. В тускло бликующем поле витрины возникло размытое отражение человека — он появился за моей спиной. От него исходил бодрый запах одеколона, настоянного на сигарном аромате, но доминировал густой настой перегара. Такое смешение стилей меня не смутило.

— Что это все значит? — спросил я, оборачиваясь.

И увидел неопределенного возраста мужчину с печальными глазами. Одет тот был в просторный табачного оттенка балахон, широкие парусиновые штаны и сандалии.

— Это перформанс. Вы разве не видите?

Он заметно шепелявил, поддергивая укороченную, будто заячью, губу и обнажая при этом плоские лопаты неестественно крупных зубов.

— А-а-а, — понимающе протянул я. — А кто автор?

— Я. — Он склонил голову набок. — Эта вещь называется "Одиночество женщины". Хозяин клуба — мой давний приятель. Я ему предложил свой перформанс в качестве рекламы. С улицы за ним можно наблюдать до семи вечера. Потом опускаются жалюзи. Но открываются вон там, — указал он на заднюю стенку колбы. — Там тоже стекло, оно выходит прямо в клубный ресторан. Вечером посетители могут любоваться.