Василий Казаринов - Тень жары

– Нравитесь вы мне, ребята, — усмехнулся Зина, разливая водку по рюмкам: эти бабушкины рюмки, тонкие, изящные, из благородного дореволюционного хрусталя я прихватила с собой — помирать, так с музыкой, под тонкое пение настоящего хрусталя. — Ей-богу, нравитесь. Давайте, переезжайте ко мне жить. В тесноте, да не в обиде — разместимся как-нибудь… А ваши апартаменты за доллары сдадим — у нас их с руками отхватят, это же центр.

Я вспомнила про Андрюшу Музыку — придется его взять с собой.

– Это крайне опасно, — хмуро изрек Панин. — Он же старик. Согласно нашим обычаям, его обязательно кто-нибудь захочет убить и сожрать.

– Панин, — четко произнес Зина, и что-то в его тоне меня насторожило. — Ты, насколько я знаю, на стенде дострелялся до первого разряда? Ну вот, а я — мастер спорта международного класса… Ничего. Отобьемся. Отстреляемся.

– Зина! — закричала я. — Ты мне поклялся!

Ты же поклялся мне, охотник, больше никогда не выходить на охотничью тропу, у нас другая порода, нам ни к чему острые клыки, чтобы жить и выживать, мы питаемся орехами, грибами сушеными и другими дарами природы.

– Ой, ребята, — вздохнул Зина. — Вы все тень на плетень наводите! Тень жары там… А теперь какую будете тень наводить? Без вести пропавших тень? — он сделал резкое движение — рюмки повалились на плащ-палатку. — Поймите вы, кабан — существо страшное, особенно, если его разозлить. Мы встанем у них за спиной… — Зина картинно, как уездный трагик, жестикулировал. — Они поймут… Они почувствуют… И сойдут с ума… Да ни черта они не поймут и не почувствуют! Ты, Панин, своими "Едоками картофеля" им хоть все стены сплошь завесь — от пола до потолка — они и глазом не моргнут, — он провел пальцем по ладони, исследуя на ощупь линии судьбы и жизни. — Предоставьте это мне. Я этот ваш сюжет сумею Дописать как надо. И сделаю это очень профессионально.

– Зина! — истерично выкрикнула я. — Ты мне поклялся!

Он махнул рукой: ладно, поступайте как знаете…

Панин ушел в машину. Через минуту мы услышали стрекот пишущей машинки. Панин крикнул, чтоб ему не мешали некоторое время; ему сегодня рукопись в издательство сдавать, надо дописать последние несколько страниц.

– Ты что, милый друг? — спросила я, заглядывая в машину; Панин в самом деле самозабвенно долбил по клавишам. — Сегодня же Конец Света. Вряд ли твое издательство работает.

Наблюдая за его трудами, я подумала, что скверные же настали времена, если даже богов надо выхаживать и выкармливать козьим молоком.

– Работает, работает, — отмахнулся Панин.

Когда он закончил, я приказала ему садиться на переднее сидение: путь мне во мраке указывать.

– А куда мы путь держим? — спросили они хором.

Известно, куда… В Замоскворечье — там есть один симпатичный особняк, в особняке есть офис, а в сидит в кабинете генерального директора, поджав губы, один человек, которому я хочу сказать, что пришло время платить долги.

– Ты хоть придумала, с чего начнешь разговор? — спросил Панин.

И придумывать нечего, буду говорить по писаному, сказано же однажды и навеки: ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, жалок, нищ, слеп и наг.

* К характеристике жанра. Все они серьезны до нельзя, но глупы. В толпе их вычислить нетрудно: костюм "найк", банка "Карлберга" в руке. Прежде на курортах особым шиком считалось ходить в полосатых пижамах… Ни черта не меняется в нашем отечестве: опять все в тех же "пижамах" — только теперь от "Найка".

2 * К характеристике жанра . Фундаментальный нравственный итог перестройки, по-моему, состоит в том, что мы наконец жопу стали называть просто жопой, и не утруждаемся отныне поисками эвфемизмов. Собственно, с этого и началось наше близкое знакомство. Я сказал ей: "У тебя очаровательная жопа!" Девушка римских окраин отреагировала сугубо деловым тоном:

— Я знаю.

3 * К характеристике жанра. Название поселка мне хорошо знакомо — старое, славное Подмосковье, километров пятьдесят от города. Значит, здесь теперь располагается одна из собачьих ферм — на таких фермах псов кормят вырезкой, а потом продают за бешеные деньги. Я и представить себе не могу, сколько по нынешним временам может стоить мастиф…

4 * К слову. Наверное, все-таки татаро-монголы не заслуживают к себе подобного скверного отношения. Говорят, эти древние ордынцы были вполне опрятные и толковые люди и с ними можно было поладить.

5 * К характеристике жанра. Значит, дошли до ручки. Если остановится сам Его величество Склиф — значит, всему наступит каюк. Склиф вечен, как вечен конвейер автокатастроф, пьяных потасовок, выпадений из окон, как неумолим упорный мотор суицида. Если Склиф перестанет принимать в свои реанимационные цеха беспрерывные потоки сырья — все эти разбитые головы, раскрошенные кости, вспоротые животы и отравленные дихлофосом желудки — значит, в самом деле конец.