Алексей Котрунцев - Последний грех

Альберт хоть и не хотел, но не поехать не мог: собрав волю в кулак, оставил теплый кабинет и потащил изнеженную задницу в тмутараканский избирательный округ.

Предвыборная кутерьма ухватила прямо в аэропорту. С самолета Альберт и компания сразу поехали в администрацию, губернатор ждал их. Там все и решили, как всегда — просто и быстро: «Ты — мне, я — тебе». Дальнейший маршрут расписывал уже Василий: поездки, митинги, выступления. В перерывах — банкеты, сауны, охотничья вылазка.

Но уже через день, Альберт понял — вояж будет не из легких. Как глубинный насос он извлекал из тела энергию и высасывал душевные силы. Альберт вздыхал: «Сделали бы они проще — распределяли бы все на аукционах. Вот при Людовике продавали же места при дворе. И ездить никуда не надо».

Впрочем, молодой пиарщик тут же тормозил полет фантазии.

— Боюсь, Альберт Борисович, тогда бы вам ничего не светило. Парламент принадлежал бы трем людям — Мише Хэ, Боре Бэ и Роме А. К ним бы пришлось на поклон….

— Не согласен, я…. Хотя, почему нет?! Я, ведь, как ты выражаешься, с Борей Бэ на короткой ноге когда-то был. Так что, думаю, договорились бы.

— С ним много кто на короткой ноге был. Если бы он всех там держал, нога бы отвалилась. Так что, Альберт Борисович, и не мечтайте. Лучше собирайтесь. У нас в пять выступление на шарикоподшипниковом.

— Где это?!

— Название вам ничего не скажет. Восемьдесят километров отсюда, убогое поселение в сто тысяч душ.

— Ну, ты скажешь, тоже. Сто тысяч, это ж — целый город.

— Хе-хе, город. Индейцы в резервации и те живут лучше.

— Ладно, ты наш народ не обижай. Лучше скажи, что сегодня говорить?

— Как всегда — веду неравный бой с кремлевскими вампирами за благо трудового народа. Да и вот еще что! Наша фишка там — капитальный ремонт центрального проспекта.

— Ты ж говоришь, это — дыра.

— В каждой дыре есть своя лыжня, именуемая проспектом Ленина. Они его с советских времен пытаются обустроить, только денег все не хватает. А вы пообещайте, что выбьете из Кремля средства и сразу на благоустройство проспекта.

— Вась, подожди — какой к черту проспект? Ты ж вроде говорил, мы везде газ обещать будем?!

— Газ, Альберт Борисович, уже заняли!

— Кто?! — Альберт выпучил глаза. — Тут еще кто-то есть?!

— Есть, — Вася отвел взгляд.

— Ты меня удивляешь. И кто же?

— Да…. местный умник. Из активистов. Хочет на следующих выборах в Думу пробиться. На голом энтузиазизме и красном знамени, — Вася едко захихикал. Но Альберту было не до смеха. Прервав смешки, пиарщик собрался. — Да вы не волнуйтесь. Я уже на него компромат накропал.

— Какой?

— Десять лет назад он в райкоме комсомола работал. А мы тут документик отыскали, якобы, подписанный им в 84-м, о сносе церковного храма — памятника зодчества 19 века.

— Чего, на самом деле снес?

— Да кто бы ему дал?! Это ж уровень секретаря горкома, и не комсомольского, а партийного. Конечно, потом разберутся, что не тот секретарь. Но пятно останется. Слух пойдет, что да как — в общем, народу только повод дай, остальное они уж сами навыдумывают.

— Вася! — Альберт улыбнулся. — Ну, у тебя и башка.

— Работаем, Альберт Борисович. — Пиарщик смущенно опустил глаза. — Работаем. Вы, главное, сегодня о тезисах не забудьте и так поинициативнее, побойчее. Оппозиционера из себя рьяного стройте. Народ у нас сейчас президента не очень, на этом и вылезем.

— Ладно, не учи ученого. Про президента я и сам могу.

Самолкинское выступление пошло на ура. Альберт и сам чувствовал, как ухватить народ за живое, а с Васиными раскладами и вовсе был, как ураган. Многое из его речи было содрано из программы коммунистов, кое-что Альберт придумал сам, но ключевые моменты, конечно же, он — Вася.

Поначалу народ столичного гостя слушал так себе. Все ждали, когда тот кончит, и начнут раздавать подарки: обещанные пол-литра дрянной водки или килограмм сахара. Тем и заманили. Иначе, в зале ДК не было бы ни души. А так — люди ерзали в креслах, вязали носки, кто-то спал после ночной смены, но все сидели. Упомянув про тяжелое для страны время, Альберт перешел к рассказу о неравном бое с кремлевской мафией. Народ понемногу стал просыпаться. Заметив оживление, Самолкин добавил угля: «Да меня за это едва в Лефортово не отправили!» Люди, отложив спицы и газеты, стали слушать. Когда же со сцены брызнули тирады обличений и, трое, специально нанятых Васей, хлопальщиков истерично застучали ладошами, зал ожил. Несмело, но с каждой секундой все энергичней и энергичней, люди вливались в хлопки и, через минуту Альберт уже тонул в громких овациях. Избирательные технологии работали. И, что самое главное, заставляли думать, что оратор и есть, тот самый — наш человек. Умный, честный, принципиальный! И раз его так горячо приветствует народ, значит, так оно и есть. Куда уж до него этому коммуняке, разрушившему церковь, а теперь вот еще и газ обещавший?! Знаем, видели! Поэтому, если и голосовать, то только за него — Альберта Самолкина. Ну и губернатора, которого он упомянул. Эти уж точно не подведут.