Алексей Котрунцев - Последний грех

— Дурак ты! Говорю, всех коснется. И меня, и тебя. И бабла твоего, которого ты честным путем нахапал.

— Да ну! — Кабанов скептически скривился. — А твоего?

— Вот тебе и да ну! И моего — тоже…. если не подсуечусь.

— А что за дела такие, Альберт Борисович?! — Хозяин ждал продолжения. — Беня очередную деноминацию готовит?!

— Если б только это, я бы даже не чихнул! ГКО! Слыхал?!

— Что-то слышал.

— Что-то слышал! — передразнивая, депутат покрутил рюмку. — Супер афера российского правительства! Почище МММ и чеченских авизо будет.

— Ты же знаешь у меня бизнес в другой сфере, я не интересуюсь ценными бумагами.

— Это не бизнес, это — жопа! Для всех! — Депутат впечатал рюмку в стол. — Объясняю! Эти хреновы ГКО — в настоящем времени самые высокодоходные бумаги. Процентная ставка — выше не бывает. Как МММ, только с правительственными гарантиями. Банки, и не только наши, скупают их, как горячие пирожки. И никого не волнует, что денег у этого правительства нет. Все думают у нас, как в Штатах, раз Минфин пообещал, так оно и будет.

— А ты думаешь, они решатся объявить страну банкротом?!

— Я не думаю, я знаю! Банкротство неизбежно. Бабок-то у этого правительства ни черта нет! Сейчас вся их надега на МВФ, если дадут пару миллиардов — до зимы продержимся, не дадут — песец всему.

— Алик, выражайся конкретнее! — Майор уже не язвил, и к чему клонил депутат, начинал понимать. — Чего нам под матрас что-ли бабло прятать?!

— Можешь и под матрас! Но, по крайней мере, из деревянных в баксы или в другую СКВ переводи! Иначе, копздец!

— Да уж, — Хозяин почесал подбородок. Новость озадачила. «Инфляция, деноминация, шоковая терапия и непонятные реформы. Теперь вот еще и банкротство. Россия, как минное поле, никогда не знаешь, где и что рванет. — Хозяин переваривал информацию. — А, может, Самолкин преувеличивает? Разыгрывает нас?! Нет, вряд ли. Такими вещами не шутят».

— Альберт, это точно, то что ты сейчас наговорил?!

— Ну, а как иначе-то?!

В недоумении, будто показывая «мужики, что вы мне не верите?!», Самолкин развел руками. Мужики верили, но с большим трудом. Уж больно невероятной казалась мысль о банкротства целой страны.

— Ладно, давайте лучше выпьем. Толя, налей еще.

Хозяин поднял рюмку, выждал, пока остальные последуют его примеру и, пафосно произнес.

— За то, чтобы твои прогнозы, Алик, так и остались прогнозами.

Самолкин хотел что-то возразить, но, увидев, что все стали пить, досадливо махнул рукой.

— Вот увидите.

Коньяк понемногу расслаблял, размачивал виноградной крепостью натянутые струны. Хозяин откинулся на спинку кресла, ослабил галстук.

— Альберт Борисович, давай от глобальных к делам нашим грешным. Как у тебя с наличностью?! Кредит имеет свойство быть ограниченным.

— Да отдам я бабки. Отдам!

— Когда? Сам говоришь, банкротство скоро, потом ищи тебя.

— Да ты что?! Сомневаешься?

— Нет, Алик, не сомневаюсь. Но хотелось бы поскорее.

— Ладно, хотел потом, но чувствую, не получится. В машине лежат. Хочешь, хоть сейчас принесу?!

— Вот это разговор. — Хозяин улыбнулся. — Ладно, не торопись, потом — когда выйдем. Не боишься в машине-то оставлять?!

— Боюсь… а то делать?

Да! Вот еще что! Хотел узнать, как тебе новенькие?!

— Пацанчики-то?! Улет просто! Эти даже получше прежних будут. Особенно, этот … как его, — депутат сморщил лоб, в попытке вспомнить имя. — Во! Максик, кажется! Ну, такой лапочка. Все тебе сделает, и говорить ничего не надо. С полуслова понимает.

— Стараемся. — Хозяин вальяжно улыбнулся. — Выцеживаем самородки из отбросов.

— Пацан — душка просто.

— Что, реально сладкий кадр?! — Кабанов перестал жевать. — А чего мимо меня прошел?

Ментовский юмор, если он мог считаться таковым, был, как всегда, не к месту. Хозяин похлопал Кабанова по колену.

— Потому что, товарищ майор, для тебя нужно что-то попроще и попрочнее. Твоего напора, понимаешь, не каждый выдержит.

— Нет, я не понял! Что за дела?! Как, значит, крышу, майор Кабанов — будьте нате, а как майору Кабанову приятное сделать — рылом не вышел. Так что-ли?!

— Толя, да успокойся ты. Наверстаешь еще. Карпыч его только утром с Рублевки привез, не восстановился пацан. Кстати, — Хозяин посмотрел на Самолкина, — рассказывает, у депутата какого-то был.

— У какого, на хрен, депутата? — Альберт едва не поперхнулся, реплика попала в цель.

— У какого-у какого, — Хозяин передразнил. — Народного! Не один же ты такой на свете, а, Борисыч?!