Алексей Котрунцев - Последний грех

Взгляд врача на их последней встрече. Ван Герт запомнил его навсегда. Он не сулил ничего хорошего. Еще с порога он говорил вошедшему: «Мне нечем вас порадовать. Боюсь, это — конец». Грустно улыбнувшись, врач привстал и крепко пожал Фреду руку.

— Здравствуйте. Как ваши дела?

— Какие могут быть дела, когда все мои мысли только о ней. И все мои дела не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит здесь.

— Понимаю.

Врач вздохнул и стал листать медицинскую карту. Фреду даже показалось, что он ищет там что-то важное, что не в силах запомнить. Но док все знал и без того. Он просто подбирал слова. Мысленно складывал их во фразы, способные смягчить убийственный смысл. Это было нелегко. Валун правды пока лежал на его плечах и ему предстояло переложить его на плечи вошедшего. И даже, если старик выдержит его, то хрупкой скорлупке надежды придет конец. Маленькая Ева должна умереть.

Небольшой бизнес и Ева — вот и все, что держало Фреда на плаву. Не давало опустить рук. Судьба била, а он стоял — держался изо всех сил. Только с каждым разом удары становились все сильнее.

Фирма по пошиву сумок и портмоне насчитывала 12 человек. Доход был небольшим, но ему хватало. Он уже давно оставил мысли о расширении и росте — пусть этим занимаются молодые и голодные. А у него был свой кусок рынка, а значит и свой кусок прибыли. Обеспечить себя и шестилетнего ангела с темными смешными кудряшками — для этого не требовалось много денег.

Тридцать лет назад, когда жена, оставила ему дочь и уехала с любовником-хиппи, Фред был поражен: «Бросить ребенка?! Оставить его на произвол судьбы и не интересоваться, как с ним и что?!» Но в себя пришел быстро. Он был молод, здоров и полон оптимизма. Сил хватало и на дочь, и на бизнес. Фред даже растил их вместе: днем, ночью, утром и вечером. Но, если бизнес вырос и окреп, то с Марике было сложнее. Она тоже выросла, и материнские гены взяли свое. В семнадцать Марике забеременела. Фред узнал, что отцом ребенка был суринамец. Барабанщик, игравшей в рок-группе из клуба неподалеку. Значения, правда, это не имело никакого. Ни для кого. Как и ее мать, Марике оставила ему грудную дочь и исчезла. Скрылась в водовороте богемной жизни.

Поначалу Фред еще пытался найти ее, образумить, но ничего не выходило. Увещевать Марике было бесполезно. Сменить жизнь богемной тусовщицы на жизнь кормящей матери — она не хотела. Она еще не надышалась воздухом свободы. Она жаждала всего и вся. Авангардная художница. Гастрольная жена рок-группы. Дизайнер презервативов. И даже активистка зеленых. Понять, кто она и чем занимается, было невозможно. Да Фред и не стремился этого понимать. Дочь уродилась в мать, а от жены у него остались не самые приятные воспоминания. Марике жила в огне богемы и, этот огонь, в конце концов, спалил ее дотла.

Когда Еве было три года, в дом Ван Герта приехали полицейские. Несмотря на ранний час, любопытные соседи высунули из окон сонные физиономии и с интересом разглядывали полицейскую машину, детектива и озадаченного Фреда.

— Господин Ван Герт?

— Да. Это — я. Что-то случилось?

— Когда вы последний раз видели свою дочь?

— Марике?! Хм …

Марике он не видел уже больше трех месяцев. И не сильно жаждал видеть. В последнее время дрянная девчонка появлялась у него, только ради денег. Даже не взглянув на малышку, она стремилась побыстрее исчезнуть с выклянченными гульденами в руках.

— Наверное, месяц назад, — соврал Ван Герт. — Точно не помню.

— Вам придется проехать с нами.

— Что-то серьезное?

— Да! Вам придется проехать на опознание.

— Не понимаю вас, офицер?!

— Сегодня ночью в парке экипаж патрульной машины обнаружил на скамье тело девушки. Документов, кроме кредитной карты, при ней не было. Карта зарегистрирована на ваше имя. Я так полагаю, если вы не заявили об ее утрате, соответственно, вы отдали ее добровольно?

— Да-да. Я дал кредитку дочери. Правда, я думал, что банк давно заблокировал ее, мне не приходило ни одного уведомления о пополнении счета.

— Сейчас это не важно. Одевайтесь, у нас мало времени.

Пока машина ехала до морга, Ван Герт еще надеялся, что в парке нашли кого-то другого. Ведь кредитку могли украсть. Не может же Марике вот так запросто, сесть на скамью и умереть. Она слишком любила жить, чтобы прекратить делать это.

Когда патологоанатом откинул ткань, Ван Герт непроизвольно вздрогнул. Это была она. Черты лица заострились, зубы закусили нижнюю губу, а на лбу собрались складки. Марике напоминала оскалившегося зверька. Но странно — взгляд зеленых глаз был спокоен. Даже умиротворен. На насильственную смерть это не походило.