Питер Чейни - Еще один глоток

У Вэнинга рот открылся от изумления.

– Боже милостивый, Харбел, вы же не хотите сказать…

Харбел пожал плечами.

– Я ничего не хочу сказать, – ответил он. – Я только собираю факты. Разве вы не понимаете, Вэнинг… если секретные материалы передавала Беллами миссис Вэнинг, то, зная, что Марч был ее любовником, он, несомненно, постарается свалить все на него. В конце концов, кто станет верить Марчу?

В отчаянии Вэнинг признался:

– Я уже не знаю, что и думать. Скоро я буду не в состоянии думать вообще.

Харбел постарался успокоить его:

– Не волнуйтесь. Давайте сделаем все так, как хочет Беллами. Я сказал сэру Юстасу, что, если мы дадим Беллами достаточно длинный кончик веревки, он сам затянет на себе петлю. Давайте же отпустим веревку еще чуть-чуть. Примите участие в разбирательстве, которое он жаждет устроить над Харкотом Марчем. В конце концов вам будет небезынтересно услышать, как станет выкручиваться Марч, а Беллами придется быть очень сообразительным, чтобы все уложилось в его замысел.

– Не беспокойтесь, он очень сообразителен, – заметил Вэнинг.

Харбел улыбнулся.

– Спокойно, Вэнинг, у меня в рукаве спрятана козырная карта и, когда придет время, я ее достану, – он взглянул на часы. – Мне нужно идти. Хотел бы я присутствовать при вашей сегодняшней встрече с Беллами и Марчем, мне бы это было чрезвычайно интересно. Но во всяком случае вы подробно расскажете мне потом обо всем.

Кстати, – добавил старший офицер, – сегодня мне придется побеседовать с Мейнелом, раскрыть перед ним все карты и попросить затаиться на несколько дней. А то он, не дай Бог, все нам испортит. Ведь Марч все равно никуда от нас не денется.

Он подошел к Вэнингу и протянул ему руку.

– Не принимайте все так близко к сердцу, – посоветовал он. – Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь попадал в более трудную ситуацию, чем вы сейчас. Но со временем, знаете ли, все проходит. Впереди всегда новый день.

Они пожали друг другу руки.

– Хотелось бы мне в это поверить, – ответил Вэнинг. – Но мне кажется, что все грядущие дни будут отныне иметь привкус минувших, что всю оставшуюся жизнь я буду проклинать себя за то, что не был достаточно внимателен к Фреде.

Он вздохнул, поднял плечи.

– Я дам вам знать о том, что произойдет здесь сегодня вечером, Харбел. Не может же Беллами лгать, выкручиваться и плести интриги вечно.

– Конечно нет, – ответил Харбел. – У него уже достаточно длинный конец веревки в руках, поря затягивать петлю. До свидания, Вэнинг.

И он вышел.

Беллами стоял перед автоматической рулеткой в баре Сиднея на Кондуит-стрит. Он опустил в щель шиллинг и дернул ручку. Проиграл.

– Хотите верьте, сэр, хотите – нет, – сказал Сидней, смешивая виски с содовой, – жизнь похожа на одну из этих чертовых машин. Выиграть невозможно. Я это всегда говорю.

– Сидней, – спросил Беллами, – почему вы каждое свое высказывание предваряете словами "хотите верьте, хотите – нет"?

– Ну, – ответил Сидней, – это же понятно, мистер Беллами. Потому что это – ваше дело.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– Верить или не верить – это ваше дело, – серьезно сказал Сидней.

Беллами усмехнулся.

– Понимаю. Я не думал, что объяснение может быть таким простым. А почему жизнь напоминает вам один из этих автоматов?

– Видите ли, мистер Беллами, – сказал бармен, – обычно я говорю вполне очевидные вещи. Когда вы ставите на красное, выпадает черное. Когда вы ставите на черное, выпадает красное. Угадать ничего, будь я проклят, невозможно, правда?

– Во всяком случае, очень редко, – согласился Беллами.

– Жизнь – как колода карт, – продолжал Сидней, полируя стойку бара. – Каждый раз, когда вам кажется, что вы вытащили туза, обнаруживается, что его нет на самом деле.

Он оперся подбородком на руку и печально посмотрел на Беллами.

– У меня тоже свои неприятности, мистер Беллами. В прошлом году я приударил за одной девицей, которая работала здесь неподалеку манекенщицей на фабрике одежды. Если бы, черт меня дери, я был бы поэтом, я бы вам рассказал, что у нее за фигура! У этой девчонки там, где нужно, было именно столько, сколько нужно. Она, правда, демонстрировала одежду больших размеров, но это вовсе не значит, что фигура у нее была бесформенная. Я хочу сказать, что в ней – хотите верьте, хотите – нет – было и количество и качество. И хоть сам я тощий, мне это очень нравилось.

Это было приблизительно год тому назад, – продолжил он. – Я делал все, что мог, чтобы добиться этой девушки. Причесывался на пробор и все такое прочее. Хотите верьте, хотите – нет, я просто из кожи вон лез, чтобы заполучить ее.