Питер Чейни - Еще один глоток

Улыбка Вэнинга стала еще шире. Вот эту линию Ники и будет разрабатывать. Чем больше он обо всем этом размышлял, тем выше оценивал план спецотдела. "Дайте ему кончик веревки подлиннее – и он сам затянет на себе петлю", – сказали они. Что ж, веревка теперь в руках Беллами. Длинная веревка! И единственное, что ему осталось сделать, это накинуть ее себе на шею. Остальное сделает Харбел из спецотдела.

Беллами покончил со своим виски с содовой, долгим, внимательным взглядом окинул зал, встал и вышел на улицу. Он посмотрел на свои наручные часы: была четверть девятого.

Он прошел по Пикадилли, свернул на улицу Полумесяца, дошел до ее середины, зашел в подъезд к себе на третий этаж, вошел в ванную комнату и открыл кран. Потом он прошел в спальню и позвонил Кэроле.

– Привет, Ники, – сказала она. Голос звучал холодно, сухо и небрежно. Ему нравился ее голос.

Он спросил:

– Кэрола, ты одна?

– Нет, у меня Ванесса, она зашла по дороге домой, – последовала короткая пауза. – Ты пьян, Ники, или что-то еще?

Он хмыкнул в трубку.

– Не очень. Я в том состоянии, которое можно охарактеризовать, как "легкое и приятное". У меня потрясающие новости, Кэрола. Я получил работу. Я работаю на Филипа Вэнинга. Это совершенно конфиденциально и все такое.

– Как чудесно, – произнесла Кэрола. – Расскажи подробней.

Он рассказал – рассказал все .

– Как замечательно, – воскликнула она. – Ники, ты теперь станешь таким важным. Тебе придется гораздо меньше пить, ты это понимаешь? Ты не сможешь делать такое важное дело, если будешь большую часть дня на взводе. Понимаю, что я не должна никому об этом говорить. Никому , Ники?

– Ну, Ванессе можешь рассказать, но чтобы она держала язык за зубами. Никому ни слова. Я имею в виду, что Ванесса не должна говорить это ни одной живой душе.

– Хорошо, – сказала Кэрола. – Я скажу ей, что это – страшный секрет. Ники, интересно, почему Филип поручил это дело тебе ? Он думает, что из тебя получится хороший сыщик? Это странно, не находишь?

– Ничего странного, дорогая. У меня масса скрытых талантов. Вот подожди – увидишь!

– Я бы хотела увидеть сдержанность в употреблении спиртных напитков, – строго сказала она. – Я устала от жениха, который не просыхает. Не смей ничего пить до моей вечеринки. И ничего не придумывай. И не спорь со мной, пожалуйста !

– О'кей, шеф. Прибуду к девяти. И постараюсь быть паинькой. Пока, Кэрола! – он повесил трубку.

Присев на край неубранной постели, Беллами начал раздеваться, затем, накинув старый купальный халат, проследовал в ванную. Он долго чистил зубы и совсем недолго принимал ванну, после чего надел хорошо скроенный, но старый вечерний пиджак и меховое пальто. Пересчитав десять десятифунтовых купюр, выданных Вэнингом, положил их в карман.

Потом вышел и взял такси до Пикадилли. Остановив машину возле "Хэтчета", он почти уже было вошел туда, но передумал и повернул на Олбимарл-стрит. Войдя в парадную дверь "Малайского клуба", поднялся по лестнице. Бар был пуст. Блондинка-барменша увлеченно читала вечернюю газету. Подняв голову, она улыбнулась Беллами.

Он достал десятифунтовую бумажку и положил ее на стойку, сказав:

– Это в уплату долга, блондиночка. Сдачу оставь себе.

Она выразила чрезвычайное удовольствие.

– Вошли в полосу везения, мистер Беллами?

Он улыбнулся. Она отметила, что у него красивые зубы. Он склонился над стойкой и очень тихо прошептал:

– Скажи-ка, мне одну вещь. Кто эта дама, которая поставила мне виски сегодня вечером? По-моему, она прелестна. Она, наверное, часто бывает с мистером Марчем?

– Не знаю. Иногда они сюда заходят.

Он кивнул.

– Давай мы с тобой хорошенько выпьем, – предложил он. – Это помогает. Мне – как всегда.

Она налила.

– Дела идут из ряда вон плохо, – пожаловался он и пристально посмотрел на нее. – У тебя прелестный ротик, милая. Форма губ что надо и идеально подобрана помада. Восхитительный ротик. Большинство женщин красят губы слишком темной помадой.

– А вам не нравится вкус темной помады, не так ли? – она посмотрела на свое отражение в зеркальной панели и добавила, – вы – нахал, мистер Беллами.

– Вовсе нет, – печально ответил он. – Я не умею обращаться с женщинами. Они не видят во мне никакой пользы. Это ужасно.

Она улыбнулась.

– Ну, уж! А я слышала, что они падают перед вами как кегли, – она поправила выбившийся локон. – Взять хотя бы эту миссис Берингтон сегодня.