Питер Чейни - Ловко устроено

Мы вошли в большую комнату с низким потолком. Вся обстановка в комнате выглядела как в кино. Это была потрясающая и ослепляющая роскошь. Потолок был покрыт черным лаком, а посреди комнаты лежал большой, пять на пять метров, густой белый ковер. Когда я шел по нему, казалось, что утопаю в глубоком снегу.

В камине был разведен огонь, а золотые шторы на окнах были задернуты. По обе стороны камина стояли два огромных белых с золотом кресла, а напротив камина – белый раззолоченный диван. По всей комнате были разброшены подушки и другие предметы ярких расцветок, создававшие очень впечатляющие сочетания. Какой-то запах немного приторных духов царил в комнате и заставлял вспоминать о "Тысяче и одной ночи".

Я снял плащ и положил его на стул. Джеральдина подошла к большому столу, заполненному бутылками и стаканами, и налила мне виски. Себе она налила водки в маленький стаканчик. Потом сняла меховое пальто и подошла ко мне. Я стоял повернувшись спиной к огню.

Она протянула мне стакан и взглянула на меня сквозь полуопущенные ресницы.

– Ваше здоровье, мистер Хикори, – сказала она.

Я улыбнулся.

– Вы очень любезны, мадемуазель.

Я посмотрел на нее и сделал глоток.

– Но тем не менее сожалею, что парня Сержа здесь нет. Почему он так все устроил, что его не оказалось дома, когда нам надо с ним поговорить?

Она опустилась на колено перед камином, чтобы помешать поленья, и я должен признаться, что у этой куколки было все, о чем можно пожелать, не говоря об округлостях и линиях ее фигуры.

Стоя по-прежнему перед камином, она повернулась ко мне со словами:

– Серж – настоящий фантазер. Вот, за что я его обожаю. Мужчины-фантазеры сводят меня с ума. Чем они капризнее, тем больше я их люблю. Это странно, но это так.

Она поднялась с колена и встала передо мной со странной улыбочкой на лице. Внезапно меня осенила догадка, что эта куколка употребляет наркотики.

– А вы капризны, мистер Хикори? – спросила она.

– Нет, дитя мое, – ответил я, – я много повидал на своем веку, но я не капризен. Предполагаю, вы решили, что и Родни Уилкс был таким. Может быть, вы даже нашли его слишком капризным для вашей безопасности и безопасности вашего приятеля. Или нет?

Она отступила на шаг и села на диван, по-прежнему улыбаясь застывшей улыбкой куклы. Помолчав, она спросила:

– Что вы хотите сказать этой таинственной фразой?

Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. Я смотрел на нее, усмехаясь.

– Ну что ж, прежде всего, хочу сказать, если вы – Джеральдина Перринар, то я – подружка Муссолини. Вы сегодня прекрасно сыграли комедию в "Зайдлере". Вы отправили на тот свет сегодня ночью Родни Уилкса. Я обнаружил его труп среди отбросов и грязных полотенец. Он дотащился туда, чтобы умереть после того, как вы подмешали в его стакан яд. Тем не менее, он вас выдал. Он оставил для меня послание, прежде чем умереть.

– В самом деле? – проговорила она. Ее тон можно было бы назвать нежным. – И что же он вам сообщил?

– Он ничего не сказал. Его посланием была булавка из галстука, воткнутая в ручку кресла, в котором я сидел. Это я подарил ему эту булавку. Он подумал, что увидя ее, я пойму все.

Я достал булавку и показал ей.

Она пожала плечами, потом встала и направилась к столику с напитками. Я следил за ней, как кот за мышью. Она открыла коробку, взяла сигарету и закурила. Потом обернулась и, опираясь на стол, посмотрела на меня. Она была холодна и спокойна, как замерзшая река.

– Вы меня заинтриговали, – сказала она. – Вы кажетесь очень умным, а это качество редко встречается у частных детективов.

Глубоко затянувшись, она выпустила дым из тонких ноздрей. Под ее холодной внешностью угадывался темперамент тигрицы.

Джеральдина отошла от стола и приблизилась ко мне, остановившись в центре белого ковра. Она была просто восхитительна.

– Почему вы подумали, что я – не Джеральдина Перринар? – спросила она.

– Это легко было узнать, – ответил я и рассказал ей историю с параллельным телефоном. – Вы говорили по-русски, может быть, вы – русская? Поэтому вы говорите так медленно, чтобы не допустить ошибок.

– Нет, вы ошибаетесь, я – француженка.

– Поздравляю вас. Может быть, это принесет вам счастье. Я хотел бы присутствовать на судебном процессе, чтобы услышать, как вы будете объяснять суду, что вы убили Родни Уилкса из-за любви. Но я очень опасаюсь, что там не посчитают оправданием преступления любовные страсти, даже если это будет происходить во Франции. Вы получите максимум того, чего заслуживаете.