Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

Пока следствие буксовало, Леон Жирель не переставал думать о Деборе. Он отказывался верить, что она может оказаться преступницей, и потому считал себя вправе с ней встречаться. Он больше был не в силах сопротивляться нежности, которую вызывала в нем малышка горничная. Победитель признал себя побежденным и наслаждался своим поражением.

Старший инспектор избегал отправлять на виллу своего помощника, и Леон напрасно ломал себе голову над тем, как бы ему увидеть Дебору. Однажды утром он набрался решимости и написал ей длинное письмо, в котором постарался выразить «всю глубину своего чувства», рассказал, как он несчастлив без нее и все в том же духе. В конце он назначил ей свидание на четверг – ее выходной день – на двадцать часов, около указателя на берегу озера, поблизости от виллы. Он не мог дождаться четверга. Ему казалось, что она не придет или его внезапно отправят в командировку… Напрасные опасения. Никто не собирался отправлять инспектора Жире-ля в командировку, а Дебора не опоздала ни на минуту.

Разумеется, малышка с ходу заявила, что никогда бы не пришла, если бы письмо Леона ее так не разжалобило. А останется она только в том случае, если он пообещает хорошо себя вести. Полицейский безоговорочно принял все ее условия и принялся умолять девушку взять подарок, который он принес для нес: элегантную дамскую сумочку. Дебора долго раздумывала, насколько это прилично. Отказаться она не смогла – искушение было слишком велико, – но уточнила, что это ни к чему ее не обязывает. Решив щекотливый вопрос, они стали прогуливаться, разговаривая ни о чем, по примеру всех тех, кто любит друг друга или, по крайней мерс, тянется друг к другу, но не осмеливается об этом заговорить.

Так они дошли до городского сада и сели на лавочку, лицом к озеру. Жирель взял Дебору за руку. Слова были не нужны, просто им было хорошо вдвоем. Ночь, тишина, близость засыпающего города, присутствие огромного невидимого озера как будто отделила их от всего остального мира.

Он проводил Дебору домой, договорившись о новой встрече в воскресенье, но, чтобы избежать любопытных взглядов, назначил ей свидание на вокзале, откуда он отвезет ее в Экс лс Бан.

Пока Жирель крутился в водовороте любви, Плишанкур работал. Не имея никаких новых улик, он пытался анализировать. Запершись у себя в кабинете, он размышлял о том, что произошло с Сюзанной, и каждый раз приходил к одному и тому же выводу: невозможно, чтобы кто-то из обитателей виллы мог настолько подчинить себе девушку, чтобы она пошла на убийство Жерома Маниго, украла у него бриллианты и вдобавок отдала их. Абсурдное предположение. Более правдоподобным выглядело другое: ее могли использовать как подставное лицо. Ей позвонили и внушили, что она повела себя как последняя дурочка. Назначили встречу в тщательно выбранный момент. Впустили в дом, устроив так, чтобы ее заметили. Затем убили Жерома и украли бриллианты. Потом ей, наверное, посоветовали спрятаться, вручив приличный задаток, но во время ночного свидания бедняжка не выдержала и пригрозила убийце, что донесет на него, и тогда от нее избавились.

Оставалось выяснить, кто же преступник. Жорж, Жан-Жак, Патрик, Эдуард? Женщин Плишанкур исключал, не женских рук это было дело. Теперь надо ждать. Ждать, когда преступник совершит свою первую ошибку, а в том, что он ее совершит, старший инспектор был уверен. Комиссар Мосне потихоньку впадал в панику, Плишанкур же надежды не терял, зная, что время работает на него.

Жирель и Дебора прекрасно провели день в Экс-де-Бан. Занятые друг другом, они совершенно забыли о преступлениях, страхах Нантье и подозрениях Плишанкура. Они были счастливы и ни о чем другом не думали.

Перед тем как отвезти Дебору на виллу, Жирель, забыв о предосторожностях, уговорил девушку зайти в кафе выпить стаканчик портвейна. Она согласилась. Они устроились за столиком, и Дебора на минуту вышла. Машинально инспектор открыл ее сумку и принялся в ней рыться. Он был движим желанием узнать как можно больше о своей возлюбленной. Бесчисленное количество рассованных по карманам милых безделушек растрогало Леона. Забавы ради он приподнял клапан одного крохотного кармашка и замер, отказываясь верить своим глазам: на самом дне его сверкнул бриллиант. Леону сделалось дурно. Он повторял: «нет… нет… нет… нет…», словно пытался забыть об очевидном. Ему хотелось плакать и смеяться одновременно. Смеяться над своей наивностью и плакать о своей умершей любви. Ценой невероятного усилия воли ему удалось взять себя в руки, но изобразить на своем лице прежнюю беспечность было выше его сил. Дебора и так ничего не заметила. Новые впечатления, атмосфера кафе… Голова у нее шла кругом.