Джон Макдональд - Трэвис Мак-Ги

- Фрэнк? - выдохнул я наконец.

Он замер на полшаге. Взглянул в мою сторону. Всмотрелся. Немая сцена. Наконец он сорвался с места и кинулся ко мне, причем первым его вопросом было:

- Как там Майер?

- Уже лучше. Сегодня он пришел в себя.

- Я тут расспросил о вас, пока тебя не было.

Я засветил фонари, отпер салон и пригласил войти. Он втащил наверх свой рюкзак и свернутый спальник. Одет о был тоже подходяще - крепкие немного порыжевшие ботинки и старая армейская десантная форма с белой рубашкой внизу. Я заметил, что на куртке нехватает многих пуговиц. Фрэнк за эти годы отрастил бороду, маскировавшую его широкие скулы, и теперь выглядел эдаким офицером запаса.

- Смотришься по-прежнему хорошо, Фрэнк.

Он пожал плечами.

- Волос поменьше, жирку побольше.

- Теперь уже слишком поздно, чтобы идти искать тебе приличный ночлег, так что ночуй у меня, как есть. Добро пожаловать.

- Спасибо. Это вполне подходит.

- Умываться будешь?

- Я правильно помню, что если пойти туда, окажешься но носу?

- Правильно. Я могу сварганить нам яичницу.

- Я уже ужинал, спасибо. Немного бурбона с водой, если не трудно. Один к одному, люда не надо.

Я смешивал виски с водой и гадал, что он затеял. Нечего было и надеяться вытянуть это из него прежде времени. Фрэнк всегда все делал по-своему, как хотел и когда хотел.

Он вернулся в салон, с кивком благодарности принал бокал и развалился в глубоком кожаном кресле. Отпив примерно половину, он отер губы и огляделся.

- Славно, - резюмировал он. - По тому, как вы с Майером ее описывали, она и должна была выглядеть приблизительно так. Ты слыхал, что случилось с Джо Делладио?

- Нет.

- Погиб. В горах на дороге в Пуэбло. Столкнулся с автобусом, у которого отказали тормоза. Его вышвырнуло с дороги, его, жену и двоих его детишек из четырех.

- Господи, какой кошмар. Вот чертово невезенье.

- И не говори. Я узнал об этом только несколько месяцеа спустя. Так же, как и о Теде. Ты послал мне открытку на тот адрес, который я оставил вам, прежде чем мы разъехались. Но меня тогда не было в Штатах.

- Да, остались только ты, я да Майер.

- За всех выживших, - сказал он и допил свой бокал. - Особенно за Майера. Я, признаться, сначала думал, что он не потянет эту чертову лямку с погружениями. Пошло оно к дьяволу, это золото, верно?

- Верно, - кивнул я, намешав ему новую порцию.

- Собственно, с чего я взялся тебя разыскивать. Я хотел бы знать, что случилось с его бумагами. Особенно с тем блокнотиком, с "его сновидениями". Ты его помнишь?

- Великолепно помню. В тот же вечер, когда он погиб, мы с Майером пробрались на "Лань" и искали всю ночь. Ничего. И в его сейфе в банке тоже ничего не было.

- Странно.

- Вот именно, особенно если учесть, что он тогда собтрался в новое плаванье. С севера приехала его дочь. У нее тоже не было никаких сведений.

- Она не осталась ни с чем?

- Напротив. Не то что с "кое-чем", а даже с "очень много чем". Что-то между восемью и девятью сотнями тысяч, плюс "Лань", плюс проценты со счета.

- Она теперь здесь?

- Нет, она теперь в южной части Тихого океана, вместе с мужем, на "Лани". Мужа зовут Говард Бриндль, они справляют таким образом медовый месяц. Уже четырнадцать месяцев справляют.

- Только дочери? Никаких других наследников, которым он хоть что-нибудь оставил?

- Только Линде, больше известной как Гуля.

- А ты собирался тогда ехать с Тедом на новые поиски?

- Он не просил меня об этом, и я не знаю, собирался ли просить вообще. Нельзя сказать, что он был обычным соседом с языком без привязи.

- Его адвоката вы знаете?

- Да. Я уже думал об этом. Я спрашивал у него. Нет, ответил он, профессор Тед Левеллен не поручал ему на хранение никаких записей и никаких книг. Звать его Том Колайр. Фолл, Колайр, Хэсплин и Батс. Том был назначен соисполнителем завещания, вместе с поверенным Первого Банка Побережья.

- Колайр - приличный человек?

- Думаю, да. Династия юристов. Уже не молод. Большая солидная практика, к тому же он крупный земельный арендатор. А почему ты спрашиваешь?

Фрэнк молча и задумчиво поглаживал свежий, недавно зарубцевавшийся шрам на тыльной стороне левой руки: огромная отметина, сияющая новенькой туго натянутой розовой кожей, не меньше двух дюймов длиной.

- Где это ты умудрился?

Он смотрел на шрам все так же задумчиво, словно видел его впервые в жизни.

- Это? Какой-то ублюдок оставил на палубе гаечный ключ, я наступил на самый край, взмахнул руками, чтобы за что-нибудь уцепиться, а в это время в машинном отделении как раз выпустили пары. Я угодил рукой в самую струю. Здорово заживает, быстро.