Джон Макдональд - Трэвис Мак-Ги

Гуля с Говардом посоветовались и решили, что девчонки в самом деле славные, и что на обратном пути надо бы прихватить их с собой. Гуля пару раз беззлобно проехалась по поводу первоклассных девочек и своей грядущей роли первой жены в маленьком Бриндль-гареме.

Но застали они только одну из подружек. Хэррис, ту, что помладше и посмазливее. Она сказала, что они с Селией поссорились и пообещали друг другу никогда больше друг с другом не путешествовать. Она полагала, что Селия вернулась в Штаты, но на самом деле, заявила она, ей нет больше дела ни до того, куда поедет Селия, ни до того, как ей это удасться.

- Я по-прежнему ничего не имел против, но у Гули вдруг появились сомнения. Она сказала, что две подружки - это одно, а одна девочка - это совсем другое. Ей, мол, не с кем будет быть, кроме нас, она будет слишком от нас зависеть. Четверо по две пары - это компания, а двое и одна ненужное неудобство. Я совсем не понимал ход ее мыслей, мне казалось, что на яхте нам всем троим с лихвой найдется занятий, так что скучать и зависеть не придется. Я сказал, что вижу в ее доводах только глупое упрямство и каприз. Она ответила, что в конце концов яхта принадлежит ей. Это было совсем непохоже на нее - говорить такие слова, да еще таким тоном, но я пропустил это мимо ушей. Если ей так важно сознавать себя полновластной хозяйкой, то пусть будет так, мне, черт возьми, не жалко. Так что девочка осталась на берегу. Мы даже не дали ей знать, что не сможем взять ее с собой.

Я поднял брови.

- Пока не вижу во всем этом никаких необычностей. Гуля и в самом деле имела полное право настоять на своем.

- Я тогда тоже не увидел. Следующие три дня прошли на удивление тихо. Я отнес это на счет первой нашей ссоры. Не то чтобы настоящей, серьезной, но в общем-то первой нашей ссоры. Это меня встревожило. А потом она разбудила меня в полночь и заставила встать и пойти за ней. Она встала у руля в включила оба дизеля. В этом не было особой надобности, ветра в парусах было вполне достаточно. Я подошел, и она склонила голову мне на плечо, прижалась к моему боку. В темноте перед нами ярко светились сигнальные огни и мерцали лампочки приборной доски. Я сказал: "Посмотри, как хороши сегодня звезды", - а она ответила, что я дешевый, грязный и придурковатый ублюдок, так негромко и спокойно, и ушла. Я не мог понять, что с ней происходит. Я понятия не имел, что она взяла себе в голову. Я долго допытывался у нее, в чем дело, и в конце концов она мне выдала: "Кончай делать из меня дурочку, Ховард. Чего ты, собственно, еще от меня ожидал? Ты сговорился с этой крашенной желтой обезьяной, Джой, очень ловкой обезьяной, ничего и говорить! Я знаю, что ты таскаешь для нее еду, я знаю, что ты трахаешь ее, когда думаешь, что я сплю. Я отлично слышала и ваш шепот, и сладострастные вздохи!" Я не помню дословно ее тирады, но смысл был такой. Я спросил, неужели она в самом деле считает, что Джой в данную минуту находится у нас на борту? И она сказала, что я, черт побери, знаю об этом не хуже ее. Она выкрикнула это с такой убежденностью, что я, клянусь, похолодел. Мы были совершенно одни на яхте! И мы даже не собирались плыть на Монсеррат, куда хотела попасть эта девочка. Так что сам видишь, у меня были все основания для беспокойства.

- И что ты предпринял?

- Я был ошеломлен. Просто раздавлен. Как она могла даже подумать, что я способен на такое! Поэтому, взбешенный, я ответил ей, что она совершенно права, и что я намереваюсь и впреть возить в собой полный трюм классных девочек. Она разрыдалась и убежала в каюту. Мой запал тут же прошел, и я понял, какого дурака свалял, нахамив ей. Я простоял у руля весь остаток ночи до рассвета, пытаясь придумать какой-нибудь выход из этой дурайкой ситуации. Я вырубил двигатели, и когда парус провисал в утреннем штиле, яхта почти не двигалась. Я разбудил ее и предложил самой обыскать "Лань" от носа до кормы. Я вывалил перед ней все ключи из ящика - и рабочие, и запасные, даже ключ от зажигания. Я сказал, что после того как ничего не найдет, пусть позовет меня, и я поднимусь на борт. Я кинул весло в нашу шлюпку - вон ту - и отплыл от яхты на почтительное расстояние, стараясь не глядеть в ее сторону. Потом я догадался постараться заснуть, и мне это удалось. Расбудили меня совершенно немыслемые звуки: Гуля трубила в настоящий коровий рог. К тому времени было уже десять утра. Я поднялся на яхту. Гуля была очень спокойна и очень холодна. Да, она уверена, что еще вчера на яхте присутствовали трое человек. У Джой была целая ночь, чтобы удрать. Она, к сожалению, вынуждена созерцать мою физиономию, но не буду ли я так любезен не прикасаться к ней больше.